С другими людьми Николас обычно не терялся. Он понимал, что сказать или сделать, чтобы собеседник почувствовал себя свободнее, или чтобы обстановка стала теплее. Но с ребёнком смущался. Взять его за руку? Вроде бы Майлз уже большой для такого, ещё обидится, он же настоящий лорд и старается соответствовать статусу. Тогда положить руку на плечо? Тоже глупо, Николас ему не умудрённый сединами наставник.
Почему класть руку на плечо должен именно наставник, Николас не знал и скованно сказал:
– Идём?
Майлз серьёзно посмотрел на него, чуть хмурясь «ты у меня спрашиваешь?» Наверняка чувствовал себя так же нелепо и не знал, что ему делать.
Смирившись с тем, что он в любом случае напортачит, Николас первым зашагал к особняку по дорожке. Майлз засеменил следом.
В поместье отца Николас мечтал о том времени, когда у него будет собственный особняк, а главное, он не будет ни от кого зависеть. Харгроувы жили за городом, туда же приезжали учителя. Как и полагалось благовоспитанному отпрыску благородного семейства, Николас обучался дома до момента поступления в Обсидиановый лицей в четырнадцать лет.
С отцом отношения не складывались. После того как Николас стал старше и начал отвечать, отец меньше его трогал, даже трость отложил, зато не забывал напоминать, как сын разочаровывает и не соответствует статусу.
Рано поняв, что отец будет недоволен всегда, что бы Николас ни сделал, и он виноват уже тем, что родился, он перестал пытаться следовать правилам. Бегал с деревенскими мальчишками, мастерил рогатки, а подростком целовался с девочками под яблонями недалеко от придорожного святилища. Это считалось самым романтичным местом.
Столицу Николас посещал редко, как и многие дети аристократов, живущих за городом. Учась в лицее, в Академии, понимал, что отец не выдаст ему часть наследства. Имел на это полное право. Николас планировал после экзаменов уехать куда-нибудь на юг, к Новым территориям, где до сих было неспокойно, пойти в армию, с его титулом и после Академии ему бы дали офицерский чин. Конечно, это почти закрывало возможность оказаться при дворе, но Николас и не стремился. Зато будет самостоятельным, а деньги Харгроувов ему и не понадобятся.
Но потом в Академии появился Айден. С ним Николас стал немного задумываться о будущем как о чём-то конкретном, не отмахиваться от него, а пытаться планировать. И то, что будет лучше для него самого, а не из чистого упрямства.
Айден уговорил Николаса после Академии поехать в Кин-Кардин, а Дэвиан помог юридически заставить отца отдать Николасу часть денег Харгроувов, ведь наследнику в тот момент исполнилось восемнадцать.
Основное состояние оставалось у отца и перешло бы к Николасу вместе с титулом после смерти старшего Харгроува. Но Николасу было достаточно и того, что имелось. Тем более он почти сразу пошёл в Управление, где неплохо платили, хватало на содержание дома.
А вот на покупку особняка пришлось потратить почти все финансы, полученные от отца. Николас ничуть не жалел. Хороший городской район Кедровый круг, рядом Кристиан с матерью. До Лидии ехать далековато, но невозможно получить всё и сразу.
Дом был двухэтажным, добротным, из серого камня, с замысловатым узором фронтона над парадной дверью. Ничего вычурного, но Николасу нравилось, что дом полностью и только его. Отец здесь ни разу не бывал.
Запоздало Николас подумал, что у Дотлеров особняк был побольше. Да, скорее всего, за него бы скоро стало нечем платить, но он был! И вырос Майлз в нём.
– Эээ, – замялся Николас, – наверное, дом выглядит простоватым… но внутри неплохо!
Он толкнул входную дверь, и они оказались в прихожей, откуда можно попасть в комнаты, а заканчивалась она стандартной лестницей на второй этаж. Обычно в домах аристократов гостиная располагалась слева, но у Николаса справа. Туда он и повёл Майлза:
– Твоя комната будет наверху. Извини, выбрать не выйдет, у меня всего три спальни, одна моя, а в другой не прибрано, я туда дознавательские документы притащил и так и не вернул. Зато твои окна выходят в сад за домом. Честно говоря, не знаю, как там, но я плачу садовнику жалованье, должно быть красиво.
Признаваться, что Николас не в курсе, как у него дома, он не стал. По крайней мере, особняк был приличным, с массивной мебелью, картинами, даже какая-то зелень в кадках имелась.
Стоило зайти в гостиную, Майлз замер и уставился на стену.
– А, точно, – пробормотал Николас.
Он и забыл, что деревянные панели украшало огромное изображение ворона с распростёртыми крыльями. Художник постарался, чтобы птица выглядела как тень.
– Ваш знак верности принцу? – тихонько спросил Майлз.
– Ну… мы с Айденом и остальными бурно праздновали окончание Академии. Неделями. Я не всё помню. Приехали в столицу, и Айден заявил, что я и десяти дней не продержусь, чтобы не ввязаться в неприятности. Мы поспорили на то, что если так произойдёт, я набью себе чернильного ворона на за… в общем, набью.
– А что он должен был сделать, если бы проиграл?
Николас хмыкнул:
– Мы не обсудили. Такой вариант и не рассматривался.
– Но он проиграл?
– Нет, я проиграл, когда три дня спустя влез в драку с дипломатом из Сагара. Но он оскорбил Лидию! Вроде бы.
Майлз уставился на него в ужасе. Видимо, прикидывал, насколько позорно, что у его опекуна татуировка на мягком месте. Николас поспешил уверить:
– К тому моменту праздновать мы уже закончили, и Айден заявил, что это глупо, чтобы я не вздумал, и если сделаю, на обед меня больше не позовут. Страшная угроза, во дворце потрясающие шоколадные пудинги! Когда купил дом, попросил художника нарисовать ворона здесь. Надо ведь держать обещания.
Айден каждый раз закатывал глаза, когда заходил в гостиную и видел настенное художество, ради одного этого стоило рисовать. Но если отвлечься от спора, ворон выглядел красиво. А ещё напоминал Николасу о тенях принца.
Пока Майлз не начал размышлять, к кому он попал и не пора ли бежать, Николас распорядился отнести стоявший на ковре чемодан мальчика в комнату и познакомил с вошедшей женщиной.
– Миссис Вельма Флеминг, экономка этого дома. Она отвечает за то, будем ли мы ужинать и не зарастём ли грязью.
Вельму посоветовала Лидия. Экономка работала у знакомых её семьи, но те переезжали за город, а Вельма не хотела покидать Кин-Кардин, здесь жили её дети и внуки. Вельма занималась домом, а её муж Ирвинг – хозяйственными делами. За все прошедшие годы Николас ни разу не пожалел о решении.
Вельма Флеминг выглядела грузной суровой женщиной в безупречном платье, с уложенными тёмными волосами с проседью. На первый взгляд она казалась почти мрачной.
– Лорд Майлз Дотлер. Он