– И как ощущения?
– Я бывал в храме после того, как уехал, – сказал Айден. – И во Внутренних залах.
– Знаю, но всё равно.
Айден не знал, что ответить, и беспомощно пожал плечами. Поэтому принца и считали нелюдимым, отстранённым. Но по связи он ощутил, что Николас улавливал общее ощущение, понимал.
Десять лет это место было для Айдена домом. Конечно, он приезжал во дворец, летом проводил время с братьями, но жил под каменными сводами с другими служками. Менялся печеньем, учился резать куриц и вываривать бычьи кости, возносить молитвы и окрашивать в алый ленточки. Неплохое время, но и ностальгии Айден не испытывал.
Он был здесь одинок. Эти стены впитали его одиночество. Служки были равны друг другу, но принца на всякий случай сторонились. Да и он не умел заводить личные связи с людьми. В Академии вёл себя точно так же, но повезло с соседом по комнате, который презирал формальности и без труда видел то, что скрывалось под плотной скорлупой.
Как и теперь.
– Знаешь, я ненавижу их за то, что они с тобой делали, – пробормотал Николас. – Не только с тобой, конечно…
– Ник, это был единственный неуместный обряд.
– Какая разница? Он же был.
Айден не нашёлся что ответить, но надеялся, что Николас уловил все его эмоции по связи. Он тоже ощущал молчаливую поддержку, чего не было в храме и казалось почти неуместным в его стенах.
Они прошли во Внешний зал, но не успели миновать статую Безликого, как Николас остановился. Проследив за его взглядом, Айден увидел Кристиана. Тот сидел на коленях, опустив на них руки. Голова склонена, пряди волос упали на лицо, глаза закрыты, губы едва заметно шевелились. Фигуру озаряло мягкое сияние свечей.
Первым к Кристиану направился Николас, следом Айден. Прерывать молитву считалось скорее неприличным, но не чем-то запрещённым. Николас хотел подождать, пока Кристиан закончит, тот услышал, открыл глаза и глянул на подошедших. На его губах расцвела улыбка, но казалась печальной.
– Николас, Айден! Рад вас видеть. Вы пришли молиться?
– По делу, – мотнул головой Николас. – Но мы уже закончили.
– Выяснили что-то?
– Нет, здесь тупик.
Кристиан заметно расстроился. Роуэн упоминал, что несмотря на все разговоры, что Нэлл за ним увивается, Кристиан был заинтересован в девушке. Кто знает, возможно, через полгодика-год, во время бального сезона, Кристиан сделал бы ей предложение.
Если бы она не пошла в костяную лавку, если бы снова не вернулась туда, привлекая внимание… если бы Нэлл не имела связей с Кристианом и поэтическим обществом.
– Тогда почему вы ещё здесь? – с неожиданной яростью спросил Кристиан. Уставился на Николаса. – Ты – дознаватель! Твоя работа – находить убийц, прекращать запретную магию. Но убийства продолжаются! Если бы вы делали свою работу хорошо, они бы не пришли за Нэлл. Кто станет следующим? Думаешь, их остановит пара имперских солдат?
Он говорил об охране, приставленной Айденом к каждому члену поэтического общества. И не произносил вслух, но наверняка боялся за Роуэна, тот и без всякой запретной магии бывал не в себе. Он может легко сбежать из дворца, и остановят ли убийц несколько воинов? Или следующим распотрошённым трупом станет Роуэн?
Айден понимал эти опасения, потому что и сам видел в кошмарах мёртвого младшего брата.
Но не всё во власти дознавателей. Обычно на местах преступлений оставались следы запретной магии, по которым можно было отыскать творивших. В подавляющем большинстве случаев у них имелись личные мотивы, по которым и находили в кратчайшие сроки.
Всего единицы преступлений были такими, как нынешнее. Когда убийца расправлялся с целыми семьями, одна за одной, творил мощные запретные чары, и они вызывали гниль в городе. Убийцы не оставляли следов, а все случайные ниточки обрывались или вели в никуда. Даже такие зыбкие, как нынешняя. Ведь толку было бы, найди они этого жреца! Он мог не знать никого, кроме хозяина лавки. Но и подобный зыбкий след проверяли.
– Мы работаем над этим, Кристиан, – негромко сказал Николас. – Найдём их.
Судорожно вздохнув, Кристиан отвёл взгляд:
– Да, знаю… извини. Мне не даёт покоя и… Нэлл, и те письма, что мы получили, их угроза.
Он отвернулся, сияние свечей снова омыло его лицо.
– Простите, я лучше продолжу молитву.
Оставив Кристиана, Айден и Николас пошли к выходу. Никто из них не произносил ни слова, но связь после вчерашнего зачарования трепетала, Николас не мог скрыть, что его волновало сказанное Кристианом. Он чувствовал себя виноватым, делающим недостаточно. Хотя Айден лучше многих знал, что это не так. Дело не в том, что дознаватели плохи. Убийцы слишком серьёзны. А если вместе с ними работал Синдикат, то неудивительно, что у них имелось достаточно ресурсов.
Остановившись на лестнице, ведущей к стоявшему экипажу, Айден подумал, что можно и задержаться, чтобы поговорить, поэтому попросил:
– Дай мне сигарету.
– Зачем? – удивился Николас. – Идём в тепло.
– Эй, а как же покурить на ступенях сакрального места, где воспитывался десять лет!
Наконец-то складка между бровей Николаса немного разгладилась, а на губах появилась улыбка, по связи пробежала дрожь лихого удовольствия, шедшего Николасу больше серьёзности. Он достал сигарету и предложил одну Айдену, вторую оставил себе, Айден не стал напоминать о том, что Николас ещё простужен и надо следить за лёгочной болезнью.
Знаком Айден подозвал стоявших у экипажа солдат и попросил принести пальто из кареты.
– Ты делаешь всё, что в твоих силах, – заметил Айден через пару затяжек.
Николас смотрел в серое небо, выпуская в него серый же дым. Усмехнулся:
– Так и напишут на моём надгробии. «Он просто делал, что мог».
– Почему ты постоянно выбираешь себе надпись на могильный камень?
– Потому что я поэт и не доверяю в этом деле практичному тебе!
– Жопка ты ежовая, – добродушно проворчал Айден. – Я вообще-то принц, у меня есть ресурсы.
– О, тогда пусть мою эпитафию сочинит Раттер-Кристи. Если к тому моменту он ещё будет жив. А то я тоже помирать пока не собираюсь.
Айден имел в виду, что он как принц и хмурый могильный камень поставит, и возведёт приличный склеп. Но вариант Николаса неплох.
– Ты их найдёшь, – сказал Айден. – Убийц. В конце концов, они обычные люди, которых можно поймать. Из плоти и крови. Из костей, которые можно сломать.
По связи он тоже старался излучать уверенность, и внутри потеплело от ощущения, что Николас расслабился. Они стояли на ступеньках храма Безликого и разделяли тишину, молча курили, выпуская дым в дождливую хмарь Кин-Кардина.
Пока