– Вряд ли предложение вызовет одобрение.
Вот теперь Дэвиан говорил как настоящий юрист. Но когда он оставил в покое огонь и повернулся к Николасу, в его интонациях не было ничего официального, и голос был тёплым и согревающим:
– Отложим всё хотя бы до завтра. Оставайтесь сегодня тут с Майлзом.
24
Не побочный эффект
Гниль не была побочным эффектом.
Фраза крутилась в голове Айдена и никак не желала укладываться, как поднятая с пола пыль, кружащаяся и кружащаяся на ветру. Ворох листьев. Высохшая кровь, ржавыми хлопьями сыпавшая с неба и оседавшая на коже.
Отогнав от себя навязчивые образы, Айден не смог отмахнуться от главного.
Он сидел в Зале Имперского Совета, представлявшем собой большую гостиную с вытянутым столом. Стены были обшиты дубовыми панелями, высокие окна, обрамлённые портьерами, выходили во внутренний двор. Солнца сегодня не было, Кин-Кардин снова заволокло туманом, поэтому в Зале зажгли магические лампы. Они освещали книжные шкафы с документами, огромную карту империи во всю стену, вокруг висела россыпь гербов регионов.
Однажды комнату переименовали в Зал Победы, а художникам приказали изобразить на стенах фрески. Теперь Айден уже и не помнил, в честь какой победы, но всё быстро вернули обратно, оставив около двери недорисованную фреску с изображением кита. Видимо, решили, сойдёт за украшение, что-то вроде картины.
На столе расстелили карту Кин-Кардина, по углам придавленную пресс-папье. И вот уже не меньше двух часов несколько десятков советников отчаянно спорили о мерах против эпидемии. Никто не понял, как болезнь близ доков успела вырваться в другие кварталы, но город она охватывала настоящим пожаром, а утром пришёл доклад с кладбища Эвехарн, что у них закончилось место.
Айден честно вникал в обсуждения и старался не обращать внимания на раненую руку, где ныло и чесалось. Заживляющие артефакты отлично сработали, а одежда скрывала наложенный шов. Мысли то и дело возвращались к тому, что чума не была побочным эффектом запретной магии. Город утопал в гнили, и её вызвали намеренно.
Об этом доложил с утра Николас. Он ночевал во дворце вместе с Майлзом, сюда пришёл доклад из Управления, и Николас сразу показал его Айдену.
Чаровники дознавателей поработали над следами ритуалов на «Производстве Грейвза» и пришли к выводу, что гниль и была целью. Поэтому болезнь оказалась смертоносной и опасной. Поэтому она могла передаться по связке и утащить обоих. Последние исследования говорили, что не нужно болеть двоим, второй почти наверняка заражался, если поднимал силу или попросту касался больного.
Чуму создали. Чтобы она убивала. Чтобы она цеплялась за магию – хотя дознаватели допускали, что это могло быть случайностью, простых горожан без способностей к чарам болезнь косила не меньше, чем магов.
После доклада Николас с мрачным видом уехал в Управление, они пытались отыскать следы преступников через мясной завод или купальни. Синдикат и их производство эликсира тоже проверяли.
В голове Айдена не укладывалось, что кто-то мог создать гниль специально. Что все эти убийства требовались затем, чтобы люди кашляли кровью и умирали. Мельком Айден глянул на Лидию, она сидела с хмурым видом и больше не слушала споры, а изучала документы в папке. Ей единственной Айден сообщил о докладе дознавателей.
– Это ничего не меняет, – ответила Лидия. – Пусть Николас и Управление ищут того, кто начал чуму. Тогда и разберёмся зачем. Сейчас важнее, что делать с эпидемией.
Она была права, хотя Айден не сомневался, Лидия, как и он, не могла отмахнуться от навязчивых мыслей. Она однозначно заявила, что причастен Торговый синдикат. Может, они кого-то наняли, кто творил ритуалы, или были с ними в сговоре, но слишком вовремя появился их Бентовский эликсир, который пошёл распространяться по всему Кин-Кардину. Зелье не было лекарством, но облегчало симптомы, а в лёгких случаях, как говорили, могло и вылечить. Ни госпиталь, ни Научное сообщество официально этого не подтвердили, слишком мало исследований, но простым горожанам было достаточно и слуха, чтобы скупать эликсиры.
Лорд Персиваль Эванс не входил в Совет империи, но занимал пост мэра Кин-Кардина, поэтому сегодня присутствовал на собрании. Он то и дело промокал платком лысину, таращил глаза и, кажется, уже с утра хлебнул горячительного из фляжки. Его можно было понять, он и доложил о количестве зарегистрированных больных, распространении болезни по кварталам и о том, как эликсиры стали популярнее чар. А ведь шарлатанские амулеты «от всех болезней» во все времена занимали недостижимый пьедестал продаж!
Фелиция Стэнхоуп сидела рядом с лордом Персивалем, действуя как представитель Торгового синдиката. Сегодня она была удивительно молчалива, едва ли бросила несколько фраз. Она хмурилась и беспокоилась. Хотел бы Айден знать из-за чего! Гнили, эпидемии в городе или того, что всем становится очевидна причастность Синдиката.
На собрание пришёл её брат Элиас. Он тоже не был членом Совета, но представлял промышленников, не понимавших, что делать: закрытие заводов поставит под удар их деятельность, но в рабочие часы они представляли собой скопление людей в замкнутом пространстве. Не избежать касаний и заражений, если хоть кто-то придёт с гнилью.
Впрочем, вопрос решили быстро. Постановили закрыть на карантин заводы, стоявшие в заражённых кварталах, а в близких к ним оставить на усмотрение руководителей, но обязательно усилить меры против болезней, и на каждый завод отправить по чумному доктору, чтобы следил и выявил первые признаки гнили, если таковые появятся.
Элиаса решение удовлетворило, он боялся, что заводы прикажут закрыть, а это будет грозить и потерей денег, и долгосрочными проблемами для всего города.
Смотря на Элиаса, Айден не мог не вспомнить разговоры, будто Фелиция заняла место в Торговом синдикате, чтобы её брата посадили на трон, и у них в руках сосредоточилась власть. Пока Айдену не часто удавалось проверить свою интуицию, но ему казалось, Элиас не человек, жаждавший получить корону.
Его беспокоила сложившаяся в городе ситуация, но вместо участия в обсуждениях, манипулирования или ненавязчивого продвижения своей точки зрения, он выяснял насчёт производств. Айден не знал, волновала ли Элиаса прибыль или, может, люди, но он занимался своим делом, не лез в высокую политику. В ней больше участвовала его сестра. Намного больше.
Элиас походил на Фелицию лишь отчасти. Те же светлые волосы, голубые глаза и утончённые черты лица, но подбородок мощнее, как и плечи. Фелиция была хрупкой, а Элиас высоким и поджарым. В губе у него красовалось тонкое металлическое колечко. В упрямстве он от сестры не отличался, продолжая гнуть своё и возвращая обсуждение к заводам, пока вопрос не решили.
Расслабившись, Элиас откинулся на стуле, но его пальцы по-прежнему