– А почему она угощает чаем? – спросил Майлз.
– Чего-то хочет от меня. Через день-другой придёт приглашение на её салон, где мне всенепременно надо прочитать стихи. Или просьба поговорить с леди как дознавателю. Не забывай, мы ещё и делами аристократов занимаемся.
– Вряд ли вам сейчас до того.
Николас хмыкнул:
– Дворяне полагают, что мы так и ждём, когда они угостят нас чаем, ненавязчиво подарят билеты в оперу и повесят на нас свои проблемы.
– И вы соглашаетесь?
– Нам всё равно решать их проблемы. А так хоть чай вкусный попью или в оперу на премьеру попаду. Зачем отказываться?
Чего хочет Кассандра Лоусон, Николасу было интересно, но он предполагал, это связано с очередным салоном. Все знали, что искусство было в центре внимания Кассандры. Порой Николас полагал, что это всего лишь удобная сфера, где Кассандре нравилось привлекать внимание нарядами или выходками.
– У неё, кстати, дочь твоего возраста, – заметил Николас. – Нет, вроде младше… не помню. Кажется, её никто толком не видел. Но возможно, леди Лоусон не будет против твоего присутствия на одном из её салонов.
Майлз опустил глаза, и Николас подумал, что мальчик попросту не готов к такой бурной светской жизни, можно понять… но Майлз тихо сказал:
– Странно устраивать салон, когда в городе чума.
– Ты прав, – серьёзно ответил Николас. – Но пока дворян не касаются проблемы чумы, они предпочитают их не замечать. А ты откуда о гнили знаешь?
– Читаю газеты. Их каждое утро приносят и на крыльце оставляют.
– Правда? Вельма распорядилась?
– Ты.
– Какой я молодец!
Николас об этом совершенно не помнил, но да, наверное, распорядился, всем же приходили газеты по утрам, но чаще он читал их в Управлении, куда кто-то из дознавателей обязательно приносил свежий номер.
Чай оказался горьким и с привкусом травы, Николас понадеялся, название «золотая улитка» не означает, что вместе с растениями засушили настоящих улиток. Но Майлз прав, что не стал пить эту гадость. Жест вполне в духе леди Кассандры: вроде как распорядиться о подаче элитного напитка, но сам по себе он отвратительный. Ещё и услугу попросит!
Оказавшись вдвоём в чайной, без необходимости куда-то бежать вот прямо сейчас, Николас думал не о том, что надо выяснять, успеется, а поглядывал на Майлза. Дела в городе и с расследованием шли плохо, но всё равно было немного стыдно, что Николас не интересовался делами мальчика так, как стоило бы.
Майлз сидел чинно, откусывал тост аккуратно, стараясь не проронить ни крошки. А стоило маленькому кусочку упасть на скатерть, торопливо подхватил его и отправил в тарелку.
– Ты сейчас напоминаешь Айдена.
Ожидаемо Майлз замер и уставился почти испуганно:
– Вряд ли я похож на его высочество.
– Когда мы с ним познакомились, он был скованным, не делал лишних движений. Он и сейчас на публике сдержан.
– И вы стали друзьями?
– Нет, я обозвал его храмовым мальчиком и при первом же зачаровании снёс его щиты, и он чуть не снёс меня тенями.
Майлз вытаращился, недоеденный тост так и остался в руке:
– И что сделал его высочество?
– Поведал мне свои тайны.
Майлз скорее старался быть сдержанным, не зная, что ему можно, а что нельзя. Айден не был напуган, но тоже был растерян.
– Я хотел поблагодарить, – тихо сказал Майлз. – За то, что взял меня к себе.
– Рад, что ты хотя бы перестал говорить со мной официально, – проворчал Николас.
– Я постараюсь себя вести достойно и не опозорить…
– Бездна, нет!
Уставившись на Николаса во все глаза, Майлз удивился, а Николас вздохнул. Ему казалось, мальчик уже должен был понять некоторые вещи, и вроде бы всё шло хорошо, но стоило выйти в люди, и он снова стал похож на испуганного зверька.
– Нет, – спокойнее сказал Николас. – Не надо вести себя достойно. Будь собой. Будь настоящим. Не нужно оправдывать ничьё доверие или соответствовать чьему-то представлению о том, каким ты должен быть.
Сначала Майлз стушевался, а потом хитро улыбнулся, и сквозь шкурку прежнего испуганного зверька выглянул лисёнок, порой то и дело показывающий любопытную мордочку. Как казалось Николасу, всё чаще и чаще, хотя он не мог не думать, в какую же клетку Майлза посадили дома, требуя от него соответствовать титулу будущего лорда.
– А если я разрушу репутацию?
– Твои проблемы, – пожал плечами Николас. – Получишь наследство и отдувайся с репутацией, когда станешь лордом Дотлером. А я свою и без тебя угроблю, если захочу. Соблюдай правила, но не подстраивайся под общество.
– Я хочу, чтобы вы… ты мной гордился.
– Буду, если ты будешь счастлив.
Прозвучало уж слишком высокопарно, Николас внутренне поморщился, но поправлять себя не стал. Он сказал ровно то, что думал, и надеялся, Майлз его понял. По крайней мере, улыбнулся мальчик тепло и по-лисьи.
Тосты с китовым мясом как раз подошли к концу, и настала очередь сконов, выпечки, хрустящей снаружи и нежной внутри, с шапками взбитых сливок, когда рядом со столом возникла знакомая фигура:
– Николас! Дружище!
Гордон Келли только вошёл, и слуга вился вокруг, пытаясь забрать пальто, а раскрасневшийся Гордон отмахивался, но верхнюю одежду отдал.
– Гордон! – обрадовался Николас.
В последний раз они виделись на салоне леди Кассандры, хотя Гордон был так пьян, что вряд ли вспомнит.
– Гордон Келли, – чопорно представил Николас Майлзу. – Он пишет чудесные пьесы. А это Майлз Дотлер, мой воспитанник.
– Серьёзно? – восхитился Гордон. – Даже не знаю, сочувствовать тебе, парень, или радоваться. Николас будет большую часть времени пропадать на работе, зато когда всё-таки появится дома, расскажет такое, о чём не напишут в газетах.
– Брат Гордона работает в «Вестнике», – пояснил Николас.
Майлз вежливо поздоровался, а Николас подумал, что встреча с Гордоном – несомненная удача. Он общался со многими людьми и знал всех, а благодаря брату зачастую обладал потрясающей информацией. Возможно, он в курсе, кто владеет этим местом.
– Какими судьбами здесь? – спросил Николас.
– О, сегодня будут обсуждать книгу новомодного доктора из Фельдвиса. Представляешь, он утверждает, что все наши проблемы происходят из детства!
– Как любопытно. Присоединишься к нам, пока не начались дискуссии?
– Нет, – с видимой досадой ответил Гордон, разрушая прекрасный план Николаса о расспросах. – Меня пригласили леди Лоусон и леди Хэмптон посидеть с ними за чаем. Кассандра заинтересовалась моей новой пьесой.
Уходить Гордону не хотелось, но если он обещал дамам, то обещания не нарушит. Да и для карьеры полезно. Он уже собрался, когда, к удивлению Николаса, из глубины зала к ним подошла ещё одна гостья, Аделин Хэмптон, сестра Кассандры.
Она была в платье цвета предгрозового неба, как и на салоне, тёмные волосы косой лежали