Он знал, где Николас хранил сигареты, взял пачку и выключил зачарованные лампы, оставив одинокую свечу на столе. Но её свет безудержно напомнил храм, и Айден со злостью пустил тени, не просто погасившие пламя, но буквально снёсшие свечу со стола, отправив во мрак под окно.
Тени сейчас отзывчиво ластились вдоль рук, сворачивались на полу под ногами. Это не было нормально, обычно Айден держал их в узде. Может, по этому поводу стучались в кабинет, но после записки и короткого разговора с Байроном, Айден закрылся и велел гвардейцам никого не пускать под страхом смерти. Он никого не желал видеть.
Запертая дверь спальни белела во мраке. Айден подошёл к ней, коснулся кончиками пальцев. Преграда была надёжной, а за ней ворочался голодный зверь чумы, пожиравший тело Николаса. Как бы ни хотел Айден, он не мог войти. Как бы он ни хотел, лекарства от чумы нет, и вместе с кровавым кашлем из Николаса выходят и остатки жизни.
Айден уселся на пол, прислонившись к двери спиной. Она была крепкой, надёжно отрезавшей от спальни, Айден не мог услышать ни звука изнутри. Как и его там не слышали.
Так близко, но всё равно не пересечь границу. Это был королевский дворец, но невидимый крест на двери обозначал заражённого, как намалёванные краской в зачумлённых кварталах. Такая же непреодолимая преграда.
Айден попробовал поднять тени и закутаться в них, как делал Николас. Но Айден не мог понять, что в тенях особенного. Обычные сгустки мрака, пока Айден не захочет придать им форму.
Они рассыпались вокруг, а сигарета в руках вспыхнула от коротко посланной магии, и Айден затянулся.
Он сидел в тёмной гостиной, прислонившись спиной к запертой двери, за которой умирал его друг.
На миг дыхание перехватило, за окном особенно громыхнуло с яркой вспышкой молнии, и Айден глубоко вздохнул. Снова затянулся.
Он никогда не курил один.
Неожиданная мысль осела горьким пеплом на языке. Айден никогда не курил в одиночестве. Только с Николасом.
Айдену не особенно нравился вкус табачного листа, но вместе с Николасом курить было приятно, за компанию и ради компании. Как он подозревал, Николас испытывал похожие ощущения, хотя и один курил, но не так часто, легко забывая о сигаретах. Это о стихах он не забывал. Вот что было его настоящей страстью.
Невольно вспомнился день смерти Конрада. Храмовые залы были тихи, обязанности привычны, пока Айдена не вызвал настоятель. Ему не присылали письмо, приехал Дэвиан, без увиливаний сказал, что с Конрадом произошёл несчастный случай, и он мёртв.
Айден долго не мог осознать, что произошло. Кажется, до самых похорон, до того момента, пока не увидел тело брата в окружении мелких белых цветов.
Провели церемонии и водрузили мёртвого принца в склеп, запечатали равнодушным камнем, и такая же плита опустилась на самого Айдена. В том же склепе хоронили бабушку. Пусть Николас давно воспринимался как ещё один брат, он не член семьи, он не будет покоиться там, и Айден не хотел и не мог представить, каким будет его склеп.
В гостиную кто-то вошёл из коридора, топтался на пороге, но восприятие Айдена буксовало, как застрявшая в грязи телега. Пока не осознал, что это Кристиан, неуверенно замерший на пороге, молчаливо спрашивающий, согласен ли Айден на его компанию.
Будь Айден в кабинете, он бы не ответил. Но Кристиан здесь не только из-за него, он тоже пришёл к Николасу.
– Будешь курить? – спросил Айден.
Голос звучал хрипловато, пришлось прокашляться. Молча притворив за собой дверь, Кристиан, как мышка, подошёл и присел рядом. Взял сигарету и также без слов закурил.
Ещё с Академии Николас относился к Кристиану как к младшему брату. В Кин-Кардине они жили недалеко друг от друга, и Айден знал, что в глубине души Николасу хотелось иметь брата или сестру.
– Что происходит во дворце? – спросил Айден.
И в тот же момент понял, что не хотел знать. То, что творилось по ту сторону покоев, сейчас не имело значения. После ярости на Капелла и Мюррея Айден чувствовал себя уставшим, единственное, что он мог делать, это сидеть вот так на полу. Наверное, расскажи ему сейчас, кто та женщина, стоявшая за запретной магией, Айден не пошёл бы за ней сам, а приказал арестовать. Ярость опустошила и иссякла, хотелось быть с Николасом, когда… всё закончится. Пусть даже через дверь. Пусть даже это глупо.
Кристиан уловил его настроение – или думал примерно то же самое. Пожал плечами и тихо ответил:
– Ничего.
Тени чернильными пятнами расползались под сидящим Айденом, он наблюдал за ними, периодически затягиваясь и выдыхая дым. Вспомнил, как Николас просил присмотреть за Майлзом.
– Как Майлз?
– Переживает, – не стал лукавить Кристиан. – С ним Роуэн и Лидия. Майлз уснул, но Байрон прислал записку… мальчик всё понял, Линдгрен дал ему успокаивающие травы.
Кристиан держал сигарету неловко, он не привык курить, но затягивался глубоко. Он продолжил негромко говорить:
– Маги думают, полотно городской магии и так было нестабильно из-за гнили, а твои тени ещё больше его расшатали. Они считают, это ты сделал.
Кристиан кивнул в сторону окна, имея в виду дождь и грозу. Отстранённо Айден подумал, что его должно это волновать, но почему-то не волновало. Он не сожалел о том, что сотворил в доме Мюррея.
Киты. Все мы такие киты. Плывём в небе отражением чьих-то снов.
Так недавно сказал Николас. Теперь весь город в воде, и в ней будут отражаться небо и киты. Гроза тоже отражение, но не снов Айдена. Чего-то иного, глубокого, чему он затруднялся дать имя. Он не очень-то хорошо управлялся со словами.
– Маги хотят поговорить с тобой, – сказал Кристиан.
– Не сейчас.
– Они считают, ты продолжаешь вносить хаос. Твои тени мелькают в грозе.
– Да плевать.
– Что бы сказал Николас?
– Но он ничего не говорит, – резко ответил Айден. – И не скажет.
– Разве это повод отмахиваться?
– Я не…
Айден осёкся. Он понял, о чём говорил Кристиан. Вспомнил, как в доме Мюррея почти ощущал Николаса. Тот стал дознавателем, считая, что нужно сохранять порядок. Он спокойно урезонивал Айдена, напоминал, что нет смысла мстить или уничтожать тенями. Он повторял, что Айден не такой.
Мюррея Айден взорвал изнутри. Точно так же, как делали запретной магией убийцы.
Но продолжил Кристиан о другом. Его голос шелестел, вплетаясь в разгул стихии, ставшей вдруг из яростного ливня печальным дождём, нашёптывающим погребальные молитвы Безликому. Айден до сих пор помнил каждую из них.
– Николас рассказывал