Теперь это было очевидно.
– Где Исенгрим? – Она огляделась. – Ваш волк оказался робкой овечкой и не возглавил нападение лично?
– Нора. – Аларик снисходительно улыбнулся. – Ты уже слишком взрослая, чтобы верить в злого волка.
Злой волк. Сказочный персонаж, которым пугают детей. Чтобы они не ходили в лес, где живут чудища пострашней.
Исенгрим был выдумкой.
Ну конечно. Он был идеальным лидером, за которым нельзя было не последовать. Страшным волком, которого боялись потомки лесоруба. Им мог стать любой мужчина в маске. Он мог быть кем угодно. Его невозможно было арестовать. Или убить. Или одолеть. Потому что он был идеей.
В отличие от Хольцфаллей, чьи лица мелькали повсюду. Которых можно было собрать вместе и перебить.
Аларик улыбнулся снова. Точно так же он улыбался Норе, когда ее мать бывала слишком требовательна или когда она не желала идти к бабушке на урок для Наследницы.
Норе хотелось вцепиться ему в лицо.
– Следовать за идеей вместо человека, – фыркнула она. – Не сомневаюсь, это хорошо кончится.
– Ты этого уже не увидишь. – Он поднял оружие.
Сейчас она обратится в камень.
Нора невольно содрогнулась.
Но выстрел в нее не попал.
Он ударился о невидимую преграду и рикошетом отлетел в одного из гримов, превратив его в статую.
На миг Норе показалось, что от гибели ее спас бессмертный лесной дух. Как благородную сердцем юную деву из старых сказок.
А потом ее загородила собой Лотти.
Ее платье из белого шелка было вымазано сажей.
И кровью.
Той же кровью была покрыта золотая шпилька с защитными чарами, украшенная крохотным жемчужным лебедем. Нора ее узнала – это была шпилька тети Грейс.
«Ее нужно дисквалифицировать, – жаловалась Клеменси в ночь церемонии. – Мы все поставили на кон свою магию. Так нечестно!»
Нора ничему и никогда не радовалась так сильно, как тому факту, что Лотти не присутствовала на завтраке перед началом Испытаний Веритас.
«Да кто она такая?» – спрашивала Клеменси.
Она была одной из Хольцфаллей.
Единственной из них, сохранившей свою магию.
Глава 84
Лотти
Один раз Лотти попыталась сбежать от семьи.
В ночь второго испытания, когда она пробралась в архив и нашла чары кровных уз.
Тогда она думала, что у нее в руках – ключ к свободе. Но мать была права.
Невозможно перестать быть одной из Хольцфаллей.
Теперь они стояли рядом. Три наследницы семьи Хольцфалль. На краю леса.
Модести, Нора и Лотти, плечом к плечу, с кольцами на руках.
Юноша в рыцарской униформе, чем-то напоминавший Тео, сжал зубы.
– Мы еще не встречались, – сказал он, обращаясь к Лотти. – Ты, должно быть, Лотти.
– Для тебя – Оттолина Хольцфалль.
Зачарованная шпилька была измазана ее кровью.
Но Лотти не могла удерживать щит вечно.
Она встретилась взглядом с Норой, надеясь увидеть там план. Или хотя бы идею.
Нора посмотрела ей в глаза, а потом быстро оглянулась назад. На лес, которого как раз коснулись солнечные лучи. Это было единственное место, куда за ними не смогут последовать.
Не ходи в лес, дитя. Там подстерегают опасности, которые тебе пока не одолеть.
Они развернулись, и магический щит растаял в воздухе.
Гримы бросились к ним, но догнать не успели.
Три выжившие наследницы вместе вошли в лес.
Эпилог
До падения Хольцфаллей Труди Юнг ни разу не пробовала шампанское. А теперь под ее столом в офисе «Рупора» стоял целый ящик. Винные погреба в особняке Хольцфаллей разграбили в первые же часы после победы гримов, когда весь город праздновал. А сегодня они отмечали другое радостное событие. «Рупор» стал единственной газетой Вальштада.
Первым пал «Вестник». Они назвали гримов диктаторами и напечатали заголовок: «ЗА ВАС НИКТО НЕ ГОЛОСОВАЛ! ПОЧЕМУ МЫ ДОЛЖНЫ ВАС СЛУШАТЬ?» После этого с ними быстро покончили.
Затем пришел черед «Бюллетеня».
«Зачарованный город» закрыли за фотографию трех выживших Хольцфаллей на первой полосе с намеком на то, что они где-то прячутся, планируя свое возвращение. Но прошло уже несколько месяцев, а они так и не появились. Было очевидно, что они погибли в лесу, как и многие другие.
Их правление рухнуло. Их рыцари, которых опоил сонным зельем один из их числа в день нападения гримов, ждали суда. Предстояло определить, кто из них по-настоящему верен Хольцфаллям, а кто подчинялся только из-за клятвы.
За три месяца, прошедшие после переворота, газеты закрывались одна за другой. Теперь все в городе узнавали новости только из «Рупора».
Пробка с громким хлопком выскочила из бутылки и полетела в потолок под радостные возгласы собравшихся. Шампанское разливали по дорогим фужерам, позаимствованным из другого особняка в 1-м круге. Карл, который раньше писал некрологи, залпом опустошил свой фужер и разбил его об пол. Все вокруг радостно закричали.
Труди медленно пила шампанское, наслаждаясь легким пьянящим чувством. Когда она приехала в Вальштад из своей деревеньки, то воображала, что будет каждую ночь танцевать в нарядных платьях и пить. Теперь, когда Хольцфалли больше не присваивали себе все городские богатства, она наконец-то могла жить так, как мечтала. Труди даже не особенно нравился вкус шампанского, но ей нравилось держать в руке фужер с напитком, который раньше стоил бы ей дневного заработка.
Краем глаза Труди заметила Аугуста Вулфа.
Он как раз вошел в офис, опустив голову и обходя празднующих коллег стороной. Кажется, он был полностью погружен в свои мысли.
– Ты слышал новости?
Аугуст поднял голову, когда Труди подошла к его столу.
– Новости? – переспросил он. На секунду у Труди возникло странное чувство – будто он смотрел на нее, а видел кого-то другого. Но растерянность тут же исчезла с его лица, не оставив и следа. Он улыбнулся своей кривоватой улыбкой, от которой Труди всегда краснела. – В каком смысле, слышал? Мы же газета, а не вокс.
– Да нет. – Труди перехватила фужер другой рукой, нечаянно расплескав немного шампанского. – Это просто выражение такое. Ну, фигура речи…
– Какие новости? – спросил Аугуст, прежде чем она совсем заболталась.
– Мы победили! – Труди широко улыбнулась. – Наша газета стала единственной! – Она хотела было чокнуться с Аугустом, а потом сообразила, что у него нет фужера. – Ой, сейчас я налью тебе шампанского!
Она проследила за его взглядом – он смотрел на ящик у нее под столом. Герб Хольцфаллей раскололся пополам при взломе. Про Аугуста и одну из девчонок Хольцфаллей ходили слухи. Другой журналист, постарше, клялся, что видел его в баре вместе с Онорой Хольцфалль в ночь выборов.
Ерунда какая.
Хольцфалли не общались с журналистами.
– Я не пью теплое шампанское, – отозвался Аугуст. Он снова чуть улыбнулся, будто какой-то непонятной шутке.
Из очередной бутылки вылетела пробка. Труди вскоре потеряла Аугуста из виду.
Когда они допили шампанское, рабочий день уже давно закончился. Солнце зашло, хотя на дворе стояла середина лета. Труди пошла домой, надеясь немного проветриться на свежем воздухе, и уличные фонари мигали у нее над головой. В последнее время свет часто барахлил. Но Труди не сомневалась, что гримы скоро с этим разберутся. Если уж «ЛАО» не допускали перебоев с энергией, то и гримы справятся.
На Бремер-стрит растянулась длинная очередь – люди ждали своей порции магии. Гримы обещали магию и деньги для всех, и они держали слово. Надо было просто дождаться своей очереди, вот и все. Труди свернула в переулок, чтобы обойти толпу. Многие горожане хотели переехать, ведь теперь им не нужно было платить аренду.
Мерси Хольцфалль умерла, и земля, на которой они жили, больше никому не принадлежала.
Но Труди нравилась ее маленькая квартирка. Она была расположена недалеко от редакции. И теперь она принадлежала одной только Труди. Это было бесценно.
– Помогите… – Нетрезвые размышления прервал тоненький голосок.
Он доносился из открытого дверного проема впереди.
– Кто здесь? – настороженно откликнулась Труди.
– Помоги мне. – На этот раз ей ответили тихим шепотом. Это был детский голос. Совсем стемнело, и Труди ничего не могла разглядеть в затененном проеме.
Труди вдруг снова стала маленькой девочкой, которую мама укладывала в теплую кроватку возле очага, рассказывая