Никаких огней не было, что указывало на лживость слов Беспокойного Лодэ о том, что Цзо Цзиньтянь был изгнан хэло из Лисяна. Однако, как ни посмотри, сбывшаяся догадка Чжу Ина ничего хорошего не предвещала. Скорость каравана снижалась, раненых и заболевших становилось все больше, а бескрайнему болоту, казалось, не было конца. Чжу Ин и сам не понимал, что опаснее: Цзо Цзиньтянь или болото Ечжао.
Никто не знал, насколько велико болото Ечжао.
Дело не в том, что никто никогда не ходил по этим топям, – напротив, люди оставляли немало путевых записок, будто боялись, что никто не узнает об их смелости и отваге. Проблема была в том, что версии сильно расходились. Одни писали, что это самое большое озеро в мире и его нельзя пересечь, а другие рассказывали, что если повезет, то можно за полмесяца добраться до края. Поскольку армия направлялась на юг в царство Юэ, им так или иначе пришлось бы пройти через болото Ечжао, поэтому и Чжу Ин, и Тун Манькунь изучали этот вопрос. Но как бы они ни готовились, все равно не знали наверняка, так что разве мог Чжу Ин не тревожиться, когда провел прямую линию до Хуачэна?
Только войдя в болото Ечжао, он понял причину противоречивости путевых записок – дело было в сезонах. В засушливый сезон болото представляло собой цепь озер, очертания которых невозможно определить.
Согласно карте, они давно должны были войти в болото Ечжао. Но кроме небольших прудов вокруг больше не было воды, и до самого горизонта простирались лишь луга. Они были совсем не похожи на ебэйские, В Ебэе верхом на лошади было видно, как зеленые травы лугов сливались с горизонтом. Здесь же пришлось бы забраться на крышу повозки, чтобы охватить взглядом похожий на лес бурьян высотой в полтора человеческих роста. Но будь это лесом, деревья бы не росли так густо. Гун Гуйсуй предпочел бы еще раз сразиться в жестокой битве, похожей на сражение при Тяньшуе, чем маршировать по такому «лесу».
Все лошади авангарда были переданы кавалерии, ушедшей на восток, с условием, что у каждого человека будет по два скакуна. Нынешний авангард представлял собой жалкую пехоту. Воины, привыкшие всегда быть в седле, почти разучились ходить. Но ходьба все равно представлялась бесполезным занятием, потому что в этом море бурьяна не было дорог.
Изначально Гун Гуйсуй активно рубил бурьян мечом. У него был хороший меч, от которого погибло больше врагов, чем от его копья. Но он никогда и не думал, что клинок настолько тяжелый. Гвардеец без конца размахивал им, расчищая путь, но после долгого времени рука ужасно устала и опухла, да и у остальных братьев в авангарде дела обстояли не лучше. Стоило отряду остановиться хоть на мгновение, как солдаты падали на месте и засыпали.
На одиннадцатый день войско не стало сворачивать лагерь и выступать в путь. В авангарде никто даже не спросил почему – все закрыли лица шлемами и крепко проспали весь день, будто это был последний отдых в их жизни.
– Вставай, вставай! – На закате несколько солдат авангарда с громкими криками выдернули Гун Гуйсуя и его товарищей из их сенных гнезд.
– Что такое?! – закричал Гун Гуйсуй. Хуже, чем вырвать еду изо рта голодного, может быть только разбудить крепко уснувшего человека.
– Служба зовет, служба зовет, – наперебой гомонили солдаты, подталкивая его. – Бери свой меч, бери! Военный советник Сяо ищет кого-нибудь с острыми мечами.
– У тебя хороший меч? – Перед ним оказался как будто знакомый военный советник.
Гун Гуйсуй посмотрел на него с некоторым подозрением, смутно припоминая, что это, кажется, советник Сяо из налоговой службы.
– Неплохой, – неопределенно ответил он.
– Говорят, твой меч может с одного удара отрубить голову быку. – На лице советника Сяо застыло странное выражение, будто он не верил этому. Наверняка думал, что у рядового солдата не может быть такого хорошего клинка.
– Зависит от быка. – Гун Гуйсуй почувствовал раздражение. – Если это як как у куафу, то боюсь, даже несколько мечей не смогут отрубить ему голову. А ебэйскому быку могу снести с одного удара.
– Правда?
Ш-шух!
Гун Гуйсуй вытащил меч, которым несколько дней подряд рубил бурьян. Тот был испачкан травой, но по-прежнему выглядел холодным и острым.
– Отлично, – советник Сяо кивнул Го Цзыцяо, – тогда оставляю эту задачу авангарду. – Он ободряюще похлопал Гун Гуйсуя по плечу и ушел.
– Какую задачу? – растерялся тот.
Несколько человек некоторое время смотрели друг на друга, прежде чем кто-то прошептал:
– Убить лошадей.
– Что?! – Голос Гун Гуйсуя внезапно взметнулся до небес.
Убийство лошадей началось не в этот день.
Чем глубже они заходили в болото Ечжао, тем страннее была почва под ногами. Хотя это все еще была обычная земля, она как будто стала гораздо тверже. Начиная с третьего дня, казалось бы, сухая земля начала засасывать повозки одну за другой. На седьмой день коровы и лошади время от времени проваливались в болото, повреждая ноги. Армия Юэ еще держалась, но единственным имуществом ебэйцев был домашний скот, и теперь животные едва могли ходить. За седьмой день они прошли всего десяток ли. Той же ночью Чжу Ин приказал бросить крупный скот и лошадей. Большинство здоровых коней было отпущено, а раненых и старых быков, коров и ослов забивали для изготовления сушеного мяса.
Теперь каждый день, когда они разбивали лагерь, воздух наполнялся запахом крови, а глаза людей – слезами. Ебэйцы не могли поступать так жестоко, поэтому солдаты начали убивать за них. Однако авангард всегда состоял из кавалерии, и они никогда прежде не получали такого приказа.
– Вы вытащили меня вперед, чтобы я убивал лошадей?! – Гун Гуйсуй был в ярости.
Все остальные молчали, со стыдом потупив глаза.
– Это слишком гнусно, – не мог не пожаловаться Го Цзыцяо.
– Правда?! – Гун Гуйсуй разъярился еще больше. – Будто я сам вызвался на это гнусное дело!
Его гнев напугал солдат, и некоторое время никто ничего не говорил. Гун Гуйсуй посмотрел на их лица и вздохнул:
– Забудьте, сегодня я побуду плохим парнем, а завтра…
– Завтра я пойду, – понимающе вставил Го Цзыцяо, но все его лицо скривилось.
Гун Гуйсуй злобно сплюнул на землю, стиснул зубы и спросил:
– Откуда начинать?
– С лагеря снабжения, откуда еще? – в один голос отозвались солдаты.
– А? Разве это не поручено батальону Бэйтин? – удивился Гун Гуйсуй. – Они что, еще не закончили?
Воины растерянно переглянулись, но никто ничего не сказал, ведь в глубине