— Ну, нет, — возражала жена. — Униформа единого цвета, а тут глянь, сколько цветов и оттенков. Ты не совсем прав.
В здание Сибкрайсоюза, перед фасадом которого возвышались две семиметровые колонны с шарообразными стеклянными фонарями, он теперь не редко наведывался, но не только для подарков жене и дочерям или для танцев с женой, а потому что здесь удобно расположились всевозможные торговые учреждения, с которыми он заключал сделки на поставку товаров, необходимых для СибВО. И ему все больше и больше нравилась интендантская служба, без которой немыслимо существование армии.
Жители Новосибирска, охваченные энтузиазмом новой жизни, решительно боролись с безграмотностью, неуклонно приближая число грамотных к заветным ста процентам. В Доме Ленина прошел Сибирский краевой научно-исследовательский съезд, главной идеей стало превращение города в крупнейший научный центр Сибири.
А через год после появления на свет Гелечки утвердили Генплан городского развития профессора Коршунова. В том же году, проходившем под девизом десятилетия Октябрьской революции, в Новосибирске стали строить стадион на пять тысяч болельщиков и цирк на две тысячи зрителей.
— Надо бы вообще со временем столицу государства перенести в Новосибирск, — однажды размечтался Павел. — Подальше от европейских буржуев. Все равно они рано или поздно снова пойдут на нас в поход, а Ленинград и Москва так близко к границам этих людоедов. А здесь мы в самом укромном месте России, ни Китай, ни Индия на нас войной не попрут. А Япония далеко. До Токио столько же километров, как до Берлина.
К Седьмому ноября открылся Дворец труда с надписью на фасаде: «Профсоюзы — школа коммунизма». Здесь разместились профсоюзные организации, большая библиотека, гостиница, огромная столовая, зал заседаний на триста человек и кинотеатр на восемьсот зрителей. Перед главным входом на постаменте встал Ленин, в точности такой же, как перед Смольным в Ленинграде. Всего за несколько лет город из провинциального превратился во вполне столичный. Еще немного, и хоть и впрямь переселяй сюда из Москвы столицу! Еще недавно повсюду сновали шайки беспризорных оборвышей, а тут оглянешься по сторонам — ау, где вы, драчливые и галдёжные сообщества? А они уже по детдомам расселились, работают в недавно созданной мастерской по производству детских игрушек. Заняты своим, вполне детским промыслом.
Десятую годовщину отмечали с размахом, погода стояла хорошая, осенняя, перед Дворцом труда прошла демонстрация трудящихся, в которой вся семья Драчёвых приняла живое участие, Ната шла пешком и выкрикивала заученные лозунги:
— Да здаста диктатуя питаята! Долой вьедителей!
Гелечка ехала на загривке у отца и махала красным флажком. Все было прекрасно, весь день гуляли, подсаживались к веселым компаниям и вместе с ними пели революционные песни. Там ели бублики, там — пирожки с капустой, там — мороженое. И вдруг под вечер, когда уже стало смеркаться и собрались идти домой, на площади Ленина какая-то группа выкатила бочку, на нее вскочил некий человек и стал выкрикивать:
— Товарищи! В Москве и Ленинграде восстание! Сталин свергнут! Власть в свои руки взял великий Троцкий!
— Постой, постой, — схватилась за горло Мария. — Да ведь это наш сосед Мущинин!
— Он! — узнал Павел.
— Дядя Илья, — сказала Ната.
— Товарищ Троцкий есть истинный руководитель революции семнадцатого года, — продолжал оратор. — И он даже совершил революцию в день своего рождения — двадцать пятого октября по старому стилю, товарищи, и седьмого ноября по новому. Ничего не бойтесь, товарищи! Скоро грядет соответствующая смена руководства и у нас в Новосибирске. Справедливость восторжествует на всех уровнях и во всех звеньях. — И Мущинин запел: — Вставай, проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов, кипит наш разум возмущенный и в смертный бой вести готов...
Проходивший мимо наряд милиции с одобрением посмотрел на человека, стоящего на бочке и вдохновенно распевающего гимн страны.
Лишь на другой день Павел Иванович узнал из газет, что в Москве троцкисты и впрямь устроили, но не вполне восстание, а манифестации за свержение сталинского правительства, которые так и не переросли в государственный переворот. Мущинин и его жена теперь ходили мрачные, в разговоры не пускались, всем своим видом показывая, как они спешат. А когда через десять дней появились статьи об исключении великого Троцкого из партии, так и вовсе собрались да и уехали куда-то, до самого Нового года не появлялись.
В зале заседаний СибВО состоялось всеобщее собрание, оно гневно осудило политику Троцкого и полностью одобрило изгнание мятежного Льва Давидовича из РКП(б). Так заканчивался этот год, счастливый в жизни семьи Драчёвых. Повелеваныч, помимо того, что являлся начальником по снабжению Сибирского военного округа, занимал параллельно должность начальника финансового отдела и в итоге получал двойную зарплату, целых семьдесят рублей в месяц. Это притом, что сотрудники электростанций, самые высокооплачиваемые работники того времени в Новосибирске, получали по семьдесят семь. Плюс и Мария Павловна зарабатывала, так что с деньгами в семье проблем не наблюдалось. Радостно встречали наступающий 1928-й.
А когда в январе в газетах напечатали об аресте и ссылке Троцкого, стало еще легче дышать, потому что доселе оставалась тревога, вдруг все же случится переворот, не дай бог, вспыхнет новая гражданская война, пусть и не такая, как прежняя, но все равно. Хотелось стабильности, и она, кажется, наконец наступила.
Любопытно то, что Троцкого арестовали 18 января, в тот самый день, когда в Новосибирск для участия в заседании бюро Сибирского крайкома ВКП(б) совместно с представителями заготовительных организаций в Новосибирске приехал Сталин, и Драчёв впервые увидел его — невысокого подвижного грузина во френче цвета хаки со стоячим воротником и без каких-либо знаков отличия. Черные густые усы, черная шапка волос, зачесанных кверху. Сталин был импозантен, остроумен и находился в прекрасном расположении духа, купался в лучах своей победы над главным врагом, даже шутил.
— Вот вы, Роберт Индрикович, — обратился он к председателю Сибисполкома советов латышу Эйхе. — А кто такой индрик, знаете?
— Это мой отец. Имя такое, — опешил главный сибирский начальник.
— А что оно означает?
— Честно говоря, не знаю...
— Поздравляю! В древней русской «Голубиной книге» индрик — мифическое существо, всем зверям отец. Ученые предполагают, что его образ навеян представлениями о мамонтах, живших в Сибири. Да, да, в этих самых местах, где мы сейчас с вами беседуем. Так что не случайно вы здесь всем распоряжаетесь. Книги читать надо!
В своем докладе Эйхе упомянул о ноябрьской попытке свержения власти и доложил, что в Сибири также выявлены и будут еще выявляться люди,