— С диктатурой у товарища Троцкого ничего не получилось, — заиграл улыбкой Сталин. — Мы его отправляем в Алма-Ату, подальше от Москвы и Ленинграда. В русском народе говорят: «Тише едешь — дальше будешь», а тут наоборот: «Дальше едешь — тише будешь».
По залу собрания прокатился дружный смех.
Конечно же посетил Сталин и здание СибВО, где комкор Петин с орденом Красного Знамени на груди браво поведал о состоянии округа и, в частности, похвалил интендантскую службу:
— Комбриг Драчёв, с позапрошлого года начальник снабжения, довел работу своей отрасли до идеальной.
— Драчёв? — весело улыбнулся Иосиф Виссарионович. — С такой фамилией только с врагами драться, а не снабжением ведать. Как вы считаете, товарищ Драчёв?
— Осмелюсь возразить, — ответил Павел Иванович. — У нас в тридцатой стрелковой дивизии служил боец Мямлин, так он всегда первым в бой рвался, самый бесстрашный. Погиб при взятии Красноярска.
— Хороший ответ, — похвалил Сталин.
Так произошел самый первый разговор Драчёва со Сталиным. И генеральный секретарь партии, укрепивший свои позиции вождя народа, произвел на него наилучшее впечатление.
— В нем чувствуется сила, — говорил он жене за ужином, уплетая ее волшебные мясные ёжики, у которых был один весьма существенный недостаток — слишком быстро исчезали. — Ему веришь. Да. Это главное, что можно сказать о нем: ему веришь. Вот я смотрю на Эйхе, и я ему не верю. А нашему Петину верю. И Сталину верю.
— Завидую! — вздохнула Мария. — Я бы тоже хотела со Сталиным поговорить. Везет некоторым! Слушай, отец, тут в продаже появился ежемесячный «Сибирский детский журнал», написано — детям десяти тире четырнадцати лет. Я полистала, вполне можно детишкам его читать. Я куплю завтра?
— Конечно. Не волнуйся, мать, если не поймут сейчас, подрастут и поймут. Он же не протухнет, как рыба на складе у Новожилова.
— А насчет несоответствия имен и фамилий — вспомни, как в романе «Идиот» зовут главного героя.
— Помню. Лев Мышкин.
— Слушай, отец, а давай оформим подписку на «Роман-газету»?
— А что, открыли подписку?
— Ну а я про что? И не так уж дорого, по нашим деньгам вполне. В прошлом году выходил один экземпляр в месяц, а с этого года два раза в месяц. Один экземпляр стоит двадцать пять копеек, за год двадцать четыре экземпляра — шесть рублей. А по подписке пять, целый рубль экономия.
— Название, конечно, нелепое. Как это — роман-газета? Давай, конечно, будем всегда на передовой современной литературы.
И они не пожалели. Весной в «Роман-газете» началась публикация романа «Тихий Дон» Михаила Шолохова.
— Это тот самый, который «Родинка». Помнишь, по радио читали?
— Ну, конечно.
Поначалу не понравилось, какие-то эти казаки звери, волчьей стаей набросились и растерзали пленную турчанку только за то, что она не такая, как гладкие казачки. И то, что Григорий влюбился в Аксинью, подглядев в окно, как она спит у мужа под мышкой, заголив бесстыдно ноги. Но потом вчитались и заболели великим романом. Но все равно:
— Ну зачем такое, что Аксинью отец изнасиловал? — морщилась Мария. — Мне кажется, эти страсти-мордасти... с ними перебор. И потом его полтора часа били всей семьей. Да за полчаса забить можно до смерти.
— Ты считаешь, таких диких нравов не было? — возражал Павел.
— Не знаю, — пожимала плечами жена. — Может, у них там на Дону? А я выросла и ничего подобного не слыхала о соседях. Пили, конечно, многие, но чтобы дочерей насиловать... Перебор.
— Согласен. А главное, какую роль это играет в повествовании? Чтобы разжалобить читателя?
— И потом, когда она вышла замуж и оказалась не девственницей, муж зверски избивает ее. Не может простить. Как будто она гулящая была, а не отец изнасиловал.
— Но в целом-то написано прекрасно.
— Не спорю.
А Новосибирск продолжал расцветать, и приехавший нарком просвещения Луначарский с восторгом отозвался о нем: «Это оригинальный город, выросший в двухсоттысячную столицу и неудержимо мчащийся вперед, как настоящий сибирский Чикаго».
Вышло хорошее постановление: квартплата не должна превышать десяти процентов от среднемесячной зарплаты рабочего, то есть не более пяти рублей в месяц. Небольшая, да экономия.
В окрестности столицы Сибири стали возить экскурсии — на скалу Зверобой, в Караканский бор, в Новососедовскую пещеру, на Улантову гору. И семейство Драчёвых с двумя маленькими дочками всюду побывало, потому что хотелось видеть мир не только у себя под носом. Жаль, что сильно ограничены возможности для путешествий! В Китай бы, в Индию, в Европу! Да хотя бы в Монголию, которая ближе любых других стран, всего полторы тысячи километров, по сибирским размахам — рукой подать.
На скалу Зверобой и в Новососедовскую пещеру угораздило поехать в середине июля, когда ударила сорокаградусная жара. Это только зимой в Сибири морозы, а летом бывает африканское пекло. Нажарившись, с таким наслаждением спрятались от солнца в чудесной прохладе пещеры, уж очень хотелось посмотреть на сталактиты и сталагмиты. Домой вернулись еле живые. Чудо, что никто не заболел после перепадов от жары к пещерному холоду.
В августе ходили на концерт Собинова — «Онегин, я скрывать не стану, безумно я люблю Татьяну», а трехлетней Нате послышалось «сметану», и в семье с тех пор завелась такая поговорка, использовавшаяся, когда кому-то хотелось сметаны.
Но и без Собинова постоянно ходили в театр и в Сибгосоперу, ставшую музыкальным гигантом: в репертуаре тридцать пять одних только опер, да плюс почти столько же балетов и оперетт.
В ноябре город еще больше окрылился: открылась авиалиния Москва — Новосибирск — Красноярск с перспективой стать частью небесной магистрали Берлин — Москва — Пекин.
— Эх, в Москву бы слетать! Ни разу ведь даже за Уралом не были!
Но пока приходилось довольствоваться тем, чтобы пойти поглазеть, как в Заельцовском районе, неподалеку от берега Оби, самолеты приземляются на взлетную полосу, рядом с которой строится здание аэропорта.
По результатам переписи численность населения в Новосибирске составляла сто пятьдесят тысяч человек, рождаемость почти вдвое стала больше смертности, а значит, люди верили, что страшные времена не вернутся. И браков зарегистрировано в полтора раза больше, чем разводов. Сей факт соседка Искра Громова толковала по-своему:
— Потому что раньше муж застукал жену, и пошли разводиться. А сейчас измена не считается чем-то катастрофическим.
Спорить с ней по поводу ее теории было бесполезно.
— Хорошо еще, что их не арестовали