5
В течение следующих трёх часов корабль обогнул Солнце и устремился прочь, набирая скорость: мимо Меркурия — тусклого, выжженного крошечного мира; сквозь пояс астероидов; через орбиты двух Великих Планет, к несчастью, находившихся слишком далеко, чтобы представлять собой хоть какое-то зрелище; а затем — медленнее — к крайней планете, их цели, чёрному Плутону.
В воздухе незаметно сгущалось тревожное напряжение. Грирсон мысленно сравнил его с тем чувством, что охватывало его перед боем. Все трое разговаривали лишь изредка, неотрывно вглядываясь сквозь линзу вперёд — пытаясь разглядеть тусклый шар, по сути, являвшийся их врагом.
— Словно гадаешь, завоет сирена или нет, — а в глубине души знаешь, что завоет, — сказал Билл.
После нескольких мгновений тишины Грирсон обратился к Лоре:
— Простите, что был резок.
— Вы были правы, мне не стоило задавать тот вопрос, — тихо ответила она.
Внезапно в сознании Грирсона прозвучал голос Человека — и по одновременному напряжению двоих других он понял: тот обратился и к ним.
— Время действовать приближается, вы уже в пределах эффективного радиуса воздействия Разума. Старайтесь изо всех сил не обращать внимания на любые его проявления и сопротивляйтесь всем иррациональным порывам. И я хочу, чтобы вы расположились определённым образом: Грирсон — в центре, поскольку он самый сильный; Лора и Билл — чуть впереди по обе стороны от него. Смотрите вперёд — мне понадобятся ваши глаза.
Они молча заняли свои позиции. Время шло, но ничего не менялось. Корабль миновал орбиту Нептуна и теперь двигался гораздо медленнее — а они всё ещё не могли разглядеть свою цель.
Первым её обнаружил Билл. Его рука крепко сжала руку Грирсона, когда он молча указал на небольшой тёмно‑серый шар, едва различимый на фоне космического пространства. Тот находился прямо по курсу, в центре поля зрения. Вероятно, планета была видна уже какое‑то время, прежде чем её наконец заметили. В тот же миг Грирсон ощутил неимоверный духовный подъем, внезапный приступ сверхчеловеческого видения Космоса, и он понял, что вся мощь колоссального разума Человека проносится сквозь его собственный крошечный мозг и направляется на великую линзу. Та немедленно начала светиться слабым, неописуемым сиянием, в то время как невидимый, но смертоносный луч интенсивной мысли ударил по далёкой, безобидной на вид планете.
Почти мгновенно последовала реакция. Ужасное напряжение проникло в сознание Грирсона, стремительно нарастая невыносимой волной — позже он описал это как духовную агонию, поскольку физической боли не было. Оно превысило ту грань, за которой он чувствовал, что больше не выдержит, — а затем оборвалось с почти слышимым щелчком. Он снова стал самим собой — но только самим собой. Духовный подъём исчез, связь прервалась. Он был один… и не случилось ли чего‑то с системой подачи воздуха? Воздух стал тяжёлым, затхлым, в нём чувствовался недостаток кислорода. А не смыкаются ли стены вокруг него, сдавливаемые извне чудовищным давлением? Не становится ли темнее? Его охватило ужасное чувство подавленности, и он инстинктивно поднял руки с подлокотников кресла, потянувшись к панели управления.
И тут же почувствовал чью-то сдерживающую хватку. Билл и Лора, ещё не затронутые чуждым воздействием, удерживали его. Но только мгновение — пока кошмарная, давящая удушливость сгущалась вокруг Грирсона, атака настигла и их.
Билл вскрикнул — тонко, пронзительно:
— … чудовища! — и стал царапать воздух перед собой, но Лора успела перехватить его и не дать ему броситься к панели управления.
А затем и сама побледнела, содрогнулась и беззвучно упала вперёд, судорожно вытянув руки перед собой.
Грирсон собрал всю свою волю в кулак. Его разум, отстранившись от схватки, убеждал: атака направлена на их личные слабости и носит сугубо субъективный характер. Стоит лишь не поддаваться ей — и воздействие сойдёт на нет. С ожесточённой решимостью он попытался представить вокруг себя непроницаемую сферу, защищающую от враждебных мыслей. Постепенно страх отступил, дыхание выровнялось. Он бережно усадил Лору обратно. Попытался улыбнуться ей, но обнаружил, что не контролирует лицевые мышцы. Билл тихо всхлипывал.
«Это поражение,» — подумал он. — «Разум Человека, должно быть, оказался полностью сломлен в тот миг колоссального напряжения.»
Корабль продолжал двигаться к Плутону, и сила врага нарастала с каждой секундой. Здравый смысл подсказывал: нужно развернуть корабль и попытаться спасти хотя бы себя. Но каким может быть их будущее в этом далёком по времени, полном ненависти мире…
И всё же он продолжал бороться за контроль над своим сознанием — боролся, пока пот стекал по лицу, противостоял мерзким назойливым мыслям, предвещающим тотальную чёрную катастрофу для них и всей Вселенной, что просачивались сквозь его щит. Он сжимал руки товарищей, пытаясь передать им толику мужества, и удерживал корабль на прежнем курсе.
Ему удалось бросить взгляд на Лору. Она была все еще очень бледна, но лицо ее выражало решимость, и она пристально смотрела перед собой. Билл тоже уже сидел прямо, молчал и лишь слегка вздрагивал. «Мы погибнем, сражаясь», — подумал Грирсон с внезапным приливом воодушевления — и в этот миг вновь ощутил чудесный поток ментальной силы: разум Человека восстановил контакт с его сознанием.
— Приношу свои извинения — и глубочайшую благодарность, — прозвучал безмолвный голос Человека. — На миг внезапность ответной атаки застала меня врасплох, и я утратил связь с вами — а в такой момент большинство людей покончили бы с собой. Я сделал верный выбор.
Трое с облегчением и слабой улыбкой посмотрели друг на друга. Затем вновь устремили взгляд на Плутон — теперь это был грозный эбеновый шар, чётко вырисовывавшийся перед ними на фоне звёздного неба. Внезапно из его центра вырвался поток голубого света. Он расширился, раскрылся — и изнутри взметнулась пылающая раскалённая сфера оранжевого цвета. Она неслась к ним, чудовищно разрастаясь и угрожая поглотить корабль.
— Господи! — вскрикнул Грирсон. — Это не ментальное оружие — это реальная физическая угроза! Эта штука сожжёт нас дотла — как клочок ваты в доменной печи. Интересно, Человек предвидел это?
Все поле зрения было теперь заполнено несущейся на них огненной массой, и ее яростный жар начал проникать даже сквозь защитное поле корабля. Но пока Грирсон говорил, поток силы, идущий через его разум, усилился. И огненная сфера заколебалась, померкла и внезапно исчезла.
— Да, — сказал голос Человека, и в нем теперь звучала нота торжества. — Верно, это была физическая субстанция.