– Ладно. Лимон, так и быть, подкину, а дальше сами справляйтесь. Следующий пункт…
Окаменев, Лео и Алиса наблюдали, как сквозь тигриные морды проступают физиономии, знакомые всем и каждому, и сливаются с клыками и шерстью дыбом.
– Думаю, нам пора на свежий воздух, – сказал Амбуаз, поднимаясь с кресла.
* * *
– Как же так? – шептала Алиса, кусая губы.
Удивительно, но она уже не была голой. На ней почему-то оказалась солдатская гимнастерка цвета хаки.
– Надо их остановить! – крикнул Лео. – Надо, чтобы все… надо… раз мы могли их видеть – значит, и все могут! Надо сюда привести всех, кто… ну хотя бы…
– Их не остановишь, Лео, – покачал головой Амбуаз.
– Почему?!
– Деньги.
– Что деньги?
– То. Деньги и вранье. И то и то как вирусы: проникают во все лучшее в человеке, и он не отличает их от любви к Родине, сострадания, самопожертвования… Теперь, Алиса, ты поняла, почему Лео хотел меня убить?
Лео закрыл лицо руками.
– Как такие люди попадают сюда, в Дырку? – бормотал он. – Почему она их не наказывает за… за все это, а у меня забрала мою девушку? Почему?!
– Дырка – мир идей, – объяснил Амбуаз. – Всяких – и хороших, и плохих… Говоришь, Дырка забрала у тебя девушку? Она умерла?
Лео кивнул.
– Не буду выпытывать у тебя что и как, но… Если вы говорили о Дырке, о которой не говорят, и после этого девушка осталась одна – хоть на день, хоть на час… Это риск, и его нужно встречать вместе. Поодиночке влюбленные теряют силу. Лучше им не расставаться.
Лео опустил голову.
– А почему Дырка пропустила нас? – спросила Алиса, взяв его за руку.
– Возможно… я, конечно, могу только предполагать, но, возможно, вам предназначена какая-то важная роль. Думаю, вы недаром встретились, – сказал Амбуаз, – и недаром проникли сюда. И Дырка недаром позвала меня помочь вам.
– Она позвала вас помочь нам? – изумился Лео. – Как?..
– Так же, как и всех. Я шел по давно знакомой дороге и вдруг обнаружил новый ход. И еще в этот момент немного кружится голова…
– Как отсюда вернуться домой? – спросила Алиса.
– Так же, как и попали сюда. Вы помните ваши входы? Через них вы вернетесь туда, откуда пришли. Правда, как только они окажутся у вас за спиной, они исчезнут… Но рано или поздно вы научитесь попадать сюда по своей воле.
– Что для этого нужно делать?
– Об этом не говорят, – улыбнулся Амбуаз. – Даже здесь.
* * *
Алиса и Лео долго смотрели вслед фигуре-дирижаблю, плывущей по пустынному скверу. Когда профессор исчез за поворотом, они медленно направились к дому, из которого вышли.
Говорить не хотелось.
– Ой, а ты уже не в джинсовом, – сказала Алиса, взглянув на Лео. – Ты уже солдат. Только погоны странные какие-то… с синей такой птичкой. И лапа похожа на знак «пасифик».
– И ты тоже уже одетая… ну, по-другому. Тоже солдат, и тоже с птичкой.
– Значит, мы теперь солдаты… Может, это и есть наша роль, о которой говорил этот ученый кот… Кстати, как его зовут?
– Какой кот? – не понял Лео.
– Который с нами ходил и тигров показал… Ой, а ты что, его как-то по-другому видел?
Лео смотрел на нее во все глаза.
– Для меня он был толстый, огромный такой кот, – виновато говорила Алиса. – Только почему-то с бородой…
Они не сразу нашли тот самый дом с вестибюлем, а в нем – тот самый коридор и в коридоре – тот самый перекресток. А может, им просто не хотелось уходить отсюда.
– Мы же не прощаемся, – говорила Алиса, держа Лео за руки. – Мы просто идем каждый в свой город и… и все время будем на связи, да?
– Да. И мы всем расскажем о том, что мы тут видели.
– Только нам никто не поверит.
– Да, – снова сказал Лео. – Но мы все равно расскажем. У нас нет другого выхода.
Алиса сжала губы. Потом сжала руки Лео. Потом отпустила их.
– Пока! – сказала она, шагнув назад.
– Пока, Алиса! – ответил Лео.
Он хотел еще что-то сказать, но не сказал. Все равно здесь было все понятно без слов.
Подходя к повороту, Лео оглянулся и успел увидеть Алису, которая тоже оглянулась на него. Она почему-то была похожа на Вильку.
И она все еще была солдатом.
Глава 7
Там и здесь
«Привет, Гураль! Спасибо за такое крутейшее предложение! Конечно, я мечтаю стать опорой для нашей молодежи и все такое. Во мне прямо булькают стихи. Слава Ослану!»
Алиса клацнула Enter. Потом подошла к зеркалу. Пирсинг из нее уже повытаскивали, и лицо было в дырочках, как подушка для иголок. Говорят, зарастут за месяц. Теперь надо было что-то сделать с зеленым ирокезом. Наверное, только парик. Символ нации не может быть игуаной.
Она смотрела, прищурившись, в глаза зазеркальной Алисе. Та была без привычной боевой раскраски и казалась красноглазым кроликом. Или поросенком. Зеленый поросенок, хе-хе…
Вдруг потолок качнулся. Ей показалось или по зеркалу пробежала радужная рябь?
Наверное, просто вспомнила. Еще бы – побывать в… Впрочем, раз о ней не говорят, то лучше, наверное, и не думать. Чтобы не подставлять Лео.
Она вернулась за ноут и набрала:
– Привет, Лео! У меня все по плану!
* * *
Наверное, никогда еще Лео не поднимался по лестнице так долго.
Он не знал, хорошую штуку он придумал или плохую. Его утешало то, что, если это плохая штука, профессор так и скажет и Лео не будет настаивать. Он придумает что-то другое.
Но подниматься все равно было тяжело. А входить еще тяжелее.
– Входи, Лео! – услышал он из-за приоткрытой двери. – Не стесняйся!
Старик сидел за ноутом. Лео улыбнулся против воли: увидеть Амбуаза в таком виде – это как пририсовать к старинному портрету бас-гитару. Хотя… чего тут такого? Было бы странно, если бы ученый такого уровня отстал от жизни.
– Садись, Лео. Я тебя слушаю. – Профессор повернулся к нему.
Лео молчал.
– Имей в виду: я буду ждать ровно столько, сколько тебе нужно, чтобы обдумать свои мысли. Можешь не волноваться и не спешить…
Вечером Лео набирал «ВТусовке»:
– Привет, Алиса! Ты молоток! У меня тоже все по плану.
* * *
– Боже ж ты мой, какие у нас дети, какие дети! – говорила, всхлипывая, дама в платке. – С такими детьми да разве ж можно не победить? А?
– С такими детьми нельзя не победить! – уверенно отвечала дама без платка.
Алиса никак не могла – или не хотела – запомнить, как их всех зовут. Она только что закончила читать то, что получилось у них с профессором Жлыгой, и совет экспертов не мог скрыть волнения, хотя Алиса совершенно точно знала, что каждую строфу профессор одобрял только после их резолюции. Несколько строф забраковали как недостаточно сплачивающие, одну – как слишком сплачивающую. («Нельзя, чтобы пафос переходил в карикатуру», – учил ее Жлыга.) Но в целом Алиса вполне держалась в тренде.
Смотрины шедевра прошли на ура, и эксперты Жук и Лапотун расцеловали ее в розовые, освобожденные от железа щеки. Алисе даже захотелось, чтобы с нее слетел рыжий парик, который ей клеили полчаса, и гастритный Лапотун укололся о ее игуаний гребень.
После смотрин ее провели в студию. Обер-режиссер опаздывал на полтора часа, и до репетиции оставалась куча времени. Сразу несколько студийных галстуков заплясали вокруг Алисы, предлагая все рассказать и показать в этой крутейшей студии в галактике.
Ее еще никогда не окунали в такой коктейль мужского внимания, но она по-прежнему не чувствовала ничего, кроме азарта, холодного и острого, как снятый пирсинг. Казалось, что в ней остались его невидимые тени и Алиса топорщится ими, как дикобраз.
Сбежав от галстуков, она строчила Лео: «Как ты? У меня пока