– Обещай, что не дашь мне проиграть, – попросила она, притягивая Рэма к себе.
В ее дыхании была одна полынь. Ничего, кроме полыни. И от этого у Рэма перехватило горло.
«Отпусти», – хотел сказать он, но сказал:
– Обещаю.
И она тут же засыпает, продолжая сжимать его руку, а Рэм сидит рядом и смотрит, как ее веки дрожат во сне.
Даша хохочет и тащит его по улице. Только что они с двух сторон облепили старичка в трамвае, вглядываясь, как он доедет до дома, выпьет кефиру с багетом, ляжет и умрет. Смерть его не подходила ни под одну из загадок, хотя технически ее можно было к ним подтянуть.
– Надо накатать на Гуса жалобу, – говорит Даша, выскакивая из трамвая на горячий асфальт. – Либо пусть загадки делает понятнее, либо пусть принимает всё, что может за отгадку сойти.
Рэм вяло хмыкает, от жары его мутит, хочется ледяного пива и полежать, но идет восьмой день, а они все еще не нашли искомое. Дашу швыряет от апатии к деятельности и обратно, она искрится злостью и от этого становится еще красивее. Целоваться хочется даже сильнее, чем пива, но больше Даша не просит его, а сам он не решается.
– Знаешь, – вдруг говорит она. – А старичок тот был похож на черепаху.
У него и правда была длинная морщинистая шея с маленькой головой на верхушке.
– Допустим, – вяло соглашается Рэм.
Даша встает перед ним, упирается руками ему в грудь.
– Нам надо купить черепаху! – говорит она и смеется.
И Рэм тоже начинает смеяться, потому что «нам», и не важно, что там дальше.
Ближайший зоомагазин оказывается через две улицы, Даша сверяется с навигатором в телефоне и тащит Рэма, как на привязи, пока он пытается ее разубедить.
– Даш, какая черепаха?
– Обычная! Сухопутная! Среднеазиатская!
– Где ты ее будешь держать?
– В террариуме! И не я, а мы!
– Даш, это глупо.
– Это ты глупый.
– Даш, это безответственно.
– Это ты безответственный.
– Даш, купи слона.
– Все говорят – купи слона, а ты возьми и купи черепаху.
И снова хохочет, и притягивает Рэма к себе, и шепчет прямо на ухо:
– Черепахи живут долго-долго, мы же не бросим нашу одну? Нет, конечно. Мы просто тоже будем жить долго-долго.
Ей страшно, понимает Рэм. И мне страшно, признаётся самому себе Рэм. И обнимает ее в ответ, чтобы озноб отступил. Черепаха – значит, черепаха. Спасибо, что не динозавр.
– Девять дней, – сказала Даша, отрывая от пучка салата самый сочный лист.
– Что?
Рэм сидел в одних трусах, прижимая колени к груди. В ванной гудела машинка, оббивая его потрепанные шмотки о стенки барабана.
– Девять дней, – повторила Даша, – мы охотимся. И ничего.
Рэм прижал подбородок к колену – отвечать было нечего. Они мотались по городу, сидели на верандах кафешек, толкались в торговых центрах. Полынь была повсюду, но ни одна смерть не приносила нужную вещицу. Рэм окунался в полынный туман, рассматривал чужие комнаты, чужие слезы, чужие судьбы. Смерть окружали тысячи предметов, но ни один не вспыхивал манящим светом, ни один не обещал избавление. И вот Даша аккуратными движениями сняла с его зажившей скулы нитки швов. Значит, десять дней прошли.
– Может, дело в том, что мы делаем это вместе? – спросила Даша и зажгла в террариуме свет.
Черепаху она придумала назвать Ипкинс и очень хохотала над этим сама, и Рэм вместе с ней – он вообще стал готов делать с ней вместе все, что она захочет. Например, охотиться без результата. А потом сидеть на темной кухне, жевать что-то лениво, перебрасываться шуточками, а потом ложиться спать на одну кровать дурацким валетиком.
– Типа, так нельзя, мы нарушили правила, вот ничего и не выходит, – продолжила Даша, поглаживая Ипкинса по морщинистой шее. – Как думаешь?
– Я не знаю.
Он правда не знал. И думать об этом не хотелось. Хотелось допить чай, раскидать шмотки по сушилке и лечь. Главное, не включать телефон, на который звонила и звонила Варя, пока не села батарейка, а заряжать ее Рэм не стал.
– Ладно, – сказала Даша. – Давай тогда разъедемся. Время-то идет.
Рэм почувствовал, как к щекам приливает кровь. Надо было что-то придумать, пока Даша не залезла в сумку и не вытащила оттуда пакет с таблетками. Каждая неудачная охота заканчивалась шершавой таблеткой на языке. Чтобы спать, чтобы не мучаться страхом, чтобы не прокручивать в памяти чужие смерти, которыми они пропитались, хоть выжимай.
– Давай сходим на тусовку какую-нибудь, – сказал он раньше, чем подумал. – Попробуем поискать ночью, вдруг получится. Найдем самый мерзкий клубешник, там куча обдолбанных покойников. Как тебе?
Даша закусила губу. Помолчала, барабаня пальцами по столу.
– Только надо тебе шмотки найти, – решительно сказала она и пошла к шкафу.
Пока она копалась на полках, выбирая Рэму самые приличные треники и длинную футболку с абстрактным принтом, за которые во дворе могли натянуть глаз на задницу, Рэм тихонько выдыхал, прогоняя из тела ледяное напряжение. Не сегодня. Сегодня Даша его не выгонит. А завтра… Да какая разница, что будет завтра?
Это два
До клуба ехали на трамвае: оказалось, что есть ночные маршруты для таких же доходяг. Даша смотрела в окно и трясла ногой в полупрозрачной колготе с маленькими черными точечками. Она подвела глаза и сразу стала совсем роскошной, но и совсем чужой. Рэм смотрел на нее со стороны, не зная, как бы поддержать разговор, если Даша его начнет. Но она не начинала.
Пришлось отлепиться и смотреть в стороны. В стороне мужик неопределенного возраста, но точно бездомный, перебирал вещички в своем бауле. Складывалось впечатление, что в эту полосатую сумищу поместилось все, что он нажил.
– Чего? – спросил мужик, заметив, что Рэм на него пялится.
В глазах у него была хмарь – похмельно-пьяная, но не полынная. И Рэм отвернулся.
«Плоть живая, но мертва», – напомнил он себе. Он едет охотиться, а не страдать по недоступной девчонке.
Даша будто услышала его мысли, потянулась и сжала его руку своей. Будто проверила, на месте ли он, но глаз от окна не оторвала. Так они и доехали до нужной остановки, выбрались в неожиданную прохладу и оказались в хвосте очереди на вход.
– Что за место-то? – спросил Рэм, озираясь.
Из закрытых дверей клуба доносился рокот басов. Люди в очереди мерцали огоньками электронных сигарет, и все вместе издавали коллективный неразборчивый гул.
– Ну, ты сказал, что нужен клуб. – Даша взлохматила волосы, выглядела она растерянно. – Ходила сюда на первом курсе, потом стало не до того…
– Ну пойдем тогда, – решил Рэм и потащил