Как мы видим на примере Консепсьон, частью этих испытаний были конфликты между свекровями и невестками. По патрилокальным правилам молодой мужчина дает деньги своей матери, потому что она ведет хозяйство. Он продолжает это делать даже после свадьбы, потому что деньги крайне важны для матерей, которые сталкиваются с нуждой по мере старения. Молодые жены также хотят получить заработки мужей, поэтому между свекровями и невестками возникает конкуренция за высылаемые деньги.
За этими аргументами скрывается больший сдвиг. С мужьями за границей жены получают новые гендерные роли и вновь обретают независимость. Важно то, что свекровь Консепсьон, чья роль не изменилась в отсутствие сына, обвинила Консепсьон в супружеской неверности. В этой части Мексики целомудренные жены не покидают дом без разрешения мужей, но с учетом того, что Матео жил в Соединенных Штатах, Консепсьон занималась домашним хозяйством и ездила по делам. Ее свекровь заподозрила, что эти „дела“ могут быть внебрачными связями.
Некоторые браки выдержали эти и другие проблемы, вытекающие из отношений на расстоянии, но многие — нет. Глобализированный брак, в котором партнеры проводят годы в разных странах, подразумевает смирение с тем, что твой супруг или супруга от тебя независим. В Мексике некоторые пожилые женщины отказывали своим невесткам в такой независимости. Хотя финансы могли быть центром этих разногласий, патриархальные культурные правила также способствовали тому, что пожилые женщины не готовы были принять такие нововведения.»
Остановитесь и подумайте
Что такое интегрированный рынок?
Каковы последствия миграции из Мексики для семей мигрантов?
Домашняя и секс-работа в Лондоне (Ana Gutiérrez Garza)
Ана Гутьеррес Гарса провела два года, занимаясь полевой работой методом включенного наблюдения в Лондоне среди латиноамериканских женщин-мигранток, которые работали в сфере домашнего хозяйства и секс-индустрии. В своей книге «Уход за деньги: этнография домашних и секс-работниц из Латинской Америки в Лондоне» (Care for Sale: An Ethnography of Latin American Domestic and Sex Workers in London, 2019) она исследует вопросы глобализации, связанные с миграцией и гендером, а также то, как неолиберализм превратил работу по уходу в форму труда, который приходит с Глобального Юга на Глобальный Север.
Книга рассказывает истории нескольких женщин среднего класса из разных частей Латинской Америки, которые иммигрировали в Лондон в поисках новых возможностей для себя и своих любимых. Моя работа сосредоточена не только на экономических и политических аспектах миграции и труда, но и на личных изменениях и адаптации, через которую женщины среднего класса вынуждены пройти, когда они «попадают» на работу, которую когда-то считали черной или непритязательной. Началом и концом этой истории являются неолиберализм и его влияние на расширение феминизированного глобального рынка ухода/интимной близости на Глобальном Севере, который постоянно «притягивает» женщин-мигранток с Глобального Юга. Женщины-мигрантки в конечном счете заполняют пробелы в сфере ухода, возникшие из-за отсутствия государственной поддержки работающих женщин на Глобальном Севере. В то время как по логике глобального неолиберализма увеличение предложения и спроса на работников по уходу из числа мигрантов (среди прочих — уборщиц, нянь и сиделок) кажется очевидным, причины предложения и спроса на секс-работниц среди мигранток не столь понятны. Впрочем, привязанное к полу восприятие женщин-мигранток как прирожденных работниц по уходу, воплощающих заботу и послушание, делает их еще более привлекательными в роли секс-работниц. Подобное восприятие соединяется с тем фактом, что секс-работа все больше становится источником средств к существованию для женщин (и мужчин), являющихся заложниками системы, в которой преобладает низкооплачиваемая работа, а перспектив очень мало. Я показываю, как подобно тем женщинам-мигранткам, которые «выбирают» домашнюю работу, секс-работницы среди мигранток «выбирают» секс-работу в отсутствие реалистичных альтернатив в Лондоне.
В этой этнографии представлены жизненные истории группы женщин среднего класса, которые испытывают личные неурядицы и чувство неприкаянности из-за того, что они находятся «не в своей тарелке» по причине миграции и рода занятий в Лондоне. Существуют разные места, ситуации и моменты, в которых эти женщины чувствовали себя не на своем месте. Например, отсутствие официального статуса сильно влияло на их повседневные занятия и отношения с людьми. Однако эти временные сдвиги заставляли женщин приспосабливаться к новому месту и при этом думать об уходе как о способе осмысления своей работы, различных социальных отношений и неопределенного будущего. Проявляя или не проявляя заботу, эти женщины вели отношения с клиентами, работодателями и членами семьи. В своей работе я использую уход и заботу как линзу, через которую смотрю на рост глобальной экономической системы, в которой гендер и раса весьма важны и которая допускает и поощряет эксплуатацию миллионов людей по всему миру. Эта этнография представляет собой рассказ о женщинах, которые эмигрировали, чтобы исполнить личные мечты и реализовать стремления, чтобы заботиться о своих любимых или чтобы избавиться от обязанностей по уходу, которые на них возлагались дома. Эта история о тех, кто попал в ловушку глобальной системы, которая эксплуатирует их, но одновременно позволяет им продолжать надеяться на то, что когда-то в будущем они смогут исполнить мечты, сподвигнувшие их к миграции.
Остановитесь и подумайте
Каковы последствия миграции для людей в исследовании выше? Как этих женщин из Латинской Америки воспринимают их работодатели? Есть ли у этих мигрантов какие-то преимущества?
Даже когда я упаду
(реж. Кейт Макларнон и Скай Нил, 2017)
Шитал и Сарасвоти познакомились в приюте в Катманду в подростковом возрасте. Они — выжившие жертвы торговли детьми, которую практиковали индийские цирки. Их спасли и вернули через границу в Непал, но какое будущее ждало этих молодых девушек по возвращении на родину, которую они едва помнили? Even When I Fall — это фильм, посвященный шести годам их жизни, в частности тому, как они возрождают свои захватывающие цирковые навыки и начинают строить будущее. Наряду с одиннадцатью другими спасенными жертвами торговли детьми они основывают Цирк Катманду — первый и единственный цирк в Непале, зарабатывая на жизнь и одновременно оспаривая глубоко укоренившуюся стигму против женщин — жертв торговли людьми. Этот личный, красивый фильм использует визуальную силу цирка, чтобы дать зрителям уникальную возможность заглянуть в опыт и последствия торговли людьми.
Кале
(реж. Лорен Ван Ланкер, 2017)
Этот фильм — частный взгляд на «джунгли» Кале [35], взгляд изнутри, вызванный полифонией тел, историй и ситуаций. О «джунглях» нам известно по новостным сводкам, но Ван Ланкер помогает нам увидеть их заново, отправляя нас в иммерсивное, чувственное путешествие по социальной