Концепция объективизации является центральной для феминизма. Ситуацию, при которой человека, обычно женщину, рассматривают как объект и/или к ней относятся, как к объекту, серьезно критиковали многие авторы-феминисты (Dworkin, MacKinnon, 1988). Другие — например, Стратерн (1988) — утверждают, что объекты могут выражать сложные идеи о гендере и гендерных отношениях. К этому выводу Стратерн пришла во время проведения исследования в Меланезии.
Бурдье (1977) совмещает ряд влияний, в том числе структурализм, с пониманием того, что объекты значат для людей и как они влияют на восприятие мира. Он обращает внимание, как объекты подсознательно обусловливают действия людей, что также становится средством социализации людей. Он развивает идеи Леви-Стросса и утверждает, что нас воспитывают с ожиданиями, характерными для конкретных социальных групп, и с учетом определенной модели взаимоотношений между повседневными объектами. Бурдье акцентирует внимание на категориях и расположении объектов — например, на том, как именно организовано пространство в доме и как именно в нем расположены объекты. Он утверждает, что расположение предметов отражает социальный порядок — например, социальные иерархии или гендер. Подобные взаимоотношения между объектами и индивидами становятся привычным образом жизни, почти второй природой, или габитусом, как это называет Бурдье.
Социальная жизнь вещей
(Appadurai, 1986)
Арджун Аппадураи придерживается интерпретативного подхода и фокусируется не только на обращении объектов в смысле обмена, но и на объектах в движении. Значение, которое люди приписывают вещам, обязательно вытекает из человеческих действий и мотивов, особенно из того, как эти вещи используются и распространяются. Аппадураи относится к объектам так, будто они — реальные существа, проживающие свои «социальные жизни», получающие и теряющие ценность (Ferguson, 1998). Таким образом, у объектов есть жизни, которые можно понять с использованием антропологической техники записи биографии. Аппадураи раскрывает то, как люди находят ценность в вещах и как вещи придают ценность социальным отношениям. Он задается вопросом, как объекты циркулируют и при каких обстоятельствах начинают подлежать обмену. Он утверждает, что под, казалось бы, бесконечными человеческими желаниями и всем многообразием материальных форм находятся сложные, но конкретные социальные и политические механизмы, регулирующие вкусы, сделки и желания.
Комфорт вещей
(Miller, 2008)
Дэниел Миллер утверждает, что людей нужно понимать сквозь призму их отношений с материальностью и это очень важно для оценки того, как люди видят мир. По словам Миллера, некоторые антропологи считают исследование материальной культуры не важным, и он с этим в корне не согласен.
Миллер провел ряд этнографических исследований материальной культуры, и он показывает, как людей можно понять посредством объектов, которые они выбирают, например, для обустройства своих домов, или одежды, которую они предпочитают носить. В своем труде The Comfort of Things он изучает обитателей одной лондонской улицы. Выбор локации неудивителен, ведь разнообразие современного Лондона поражает: люди с совершенно разными жизненными обстоятельствами живут в непосредственной близости друг к другу. Это исследование приоткрывает для читателя завесу частной жизни тридцати людей, живущих на одной улице. Оно показывает читателю их личную жизнь, их стремления и горести, их трагедии и достижения. Миллер делает акцент на вещах, действительно имеющих значение для людей, с которыми он встречается. Достаточно часто это материальные вещи: дом, собака, музыка, рождественские украшения. Миллер создает галерею портретов, и комичных, и трагичных, и приходит к выводу, что случайно выбранная улица в современном Лондоне содержит в себе совершенно неординарные истории. Исследуя людей посредством их вещей, Миллер раскрывает те порядки и формы, которые помогают людям сегодня осмыслить свою жизнь.
Еще одно интересное этнографическое исследование, проведенное Миллером, «Вещи» (Stuff, 2009), также сосредоточено на материальных объектах. Оно основано на работе, которую Миллер проводил более тридцати лет на Карибских островах, в Индии, в Лондоне и других местах. Он утверждает, что вещи формируют нас ровно так же, как мы формируем их, и все же исследованию материальных объектов посвящено очень мало внимания в научных кругах. Книга начинается с критики идеи о том, что одежда несущественна. В ней указаны теории, описывающие то, как материальные объекты создают нас наравне с социальными отношениями. В этой книге мы отправляемся в путешествие по частному миру домов людей и исследуем их вещи. Миллер изучает вопросы материальности в контексте СМИ и бедности. Наконец, в этом исследовании рассматриваются и те объекты, которые мы используем для определения того, что значит быть живым, а также то, как мы используем объекты в попытке справиться со смертью.
Ребенок из Непала играет с камерой: делать фотографии и показывать их друзьям и другим через социальные сети — это один из способов создания и демонстрации наших социальных отношений, намерений и характера. (© Peter Smith)
Остановитесь и подумайте
Что исследование Миллера говорит о важности объектов в доме?
О чем может свидетельствовать отсутствие объектов?
Биографические объекты: как вещи рассказывают истории жизни людей
(Hoskins, 1998)
Выводы Джанет Хоскинс в этом исследовании основаны на шести женщинах и мужчинах из Восточной Индонезии, которые описывают свои жизни, рассказывая о своем имуществе — в частности о предметах домашнего обихода, с помощью которых они конструируют и определяют свою идентичность. Хоскинс изучает вопрос о том, как объектам придают биографическую значимость, задействуют их в сексуальной практике и выражают в метафорах, где знакомые различия между личностью и объектом, женщиной и мужчиной проведены незнакомым образом.
Рассказывая истории, люди не только предоставляют информацию о себе, но и конструируют свои идентичности определенным образом, создавая версию своего «Я» для общественного потребления. Впрочем, Хоскинс выяснила, что в языке коди, на котором говорят на западной части острова Сумба в Восточной Индонезии, отсутствовало понятие для описания жизни человека непосредственно другому человеку. К ее удивлению, оказалось, что люди общались при помощи метафор, опиравшихся на объекты. Возможно, это не удивит тех, кто понимает, что коди — это общество, в котором происхождение и обращение ценностей имеют решающее значение для ощущения времени и истории. Хоскинс сосредотачивается на повседневных предметах, которым придают экстраординарное значение, поскольку их связывают с событиями жизни человека и используют как средство самоощущения. Объекты, таким образом, предоставляют инструменты