Следовательно, Хёллерер утверждает, что вынужденные мигранты живут своей жизнью в процессе перевода культурных особенностей, при котором они активно выбирают аспекты различных местных, национальных и транснациональных культурных идентичностей, чтобы создать множественные и гибридные формы идентичности. Таким образом, несмотря на то, что беженцы были перемещены насильственно, они могут не считать самих себя бездомными. В связи с этим Хёллерер предполагает, что использование термина «бездомность» по отношению к беженцам больше связано с политическим дискурсом Соединенного Королевства, чем с жизненным опытом самих вынужденных мигрантов.
Остановитесь и подумайте
Как обычно воспринимают беженцев, которые столкнулись с вынужденным переселением? Что это исследование рассказывает о статусе и идентичности беженцев?
Дыхание дьяволов: воспоминания и места, связанные с террором
(Gordillo, 2002)
Это этнографическое исследование показывает, что групповую идентичность может формировать ряд разных ресурсов, в том числе общий опыт, и что важные воспоминания о событиях могут влиять на идентичность следующих поколений.
Гастон Гордильо изучает коренной народ тоба из аргентинской провинции Чако, чей опыт эксплуатации и террора остался в воспоминаниях в виде изображений дьявола, которые влияют на то, как они воспринимают буш (свой дом) и время, проведенное на сахарных плантациях. По сути, плантации, на которых некоторые представители тоба работали часть года, стали местом террора, болезней и смерти, что укрепило идею о том, что буш — это место исцеления, а также относительной свободы и автономии.
Сахарная плантация
Тоба — это группа, насчитывающая примерно 1500 человек, представители которых живут в дюжине сел неподалеку от границы между Аргентиной и Парагваем. В середине XX века многие представители тоба выполняли сезонную работу на сахарных плантациях в 300 километрах на запад от своих поселений. Работники плантаций серьезно повлияли на социальные воспоминания потомков остальной части группы. Даже те, кто никогда не был на плантациях, могли дать детальные описания жизни их родителей и бабушек и дедушек там. Даже спустя много лет после прекращения тоба этой работы рассказы о дьяволах, связанных с террором, остаются ключевым аспектом их культуры.
Тоба начали работать на плантациях из-за комплексного военного нападения на их регион, что привело к ограничениям охоты и собирательства, поскольку у местных жителей не было доступа к определенным территориям. В результате, чтобы выжить без доступа к привычным природным ресурсам, они стали опираться на новые формы товаров — орудия труда, инструменты, оружие и одежду, что им самим в буше было не столь уж нужно. От половины до трех четвертей населения — мужчины, женщины и дети — в какой-то момент работали на плантациях на протяжении восьми-десяти месяцев в году.
На плантациях существовала строгая иерархия по этническому признаку. Для тоба определили уровень оплаты, задания и условия проживания в соответствии с их этносом. К несчастью для них, их считали последними в рейтинге — следовательно, им платили самую низкую зарплату, давали самую худшую работу и предоставляли самые худшие жизненные условия. Они жили в соломенных хижинах и не получали практически никакой медицинской помощи. Интересно, что тоба ассоциируют свои болезни с дьяволами, которые, как они предполагают, живут в горах. Они описывают плантации как места изобилия, материального богатства и удобств, из-за которых они возвращались туда из года в год несмотря на суровые условия труда, болезни, террор и смерть.
Злые духи или дьяволы, которые живут в горах и вызывают смерть
Вопрос заключается в том, как коллективный (общий) опыт террора влияет на создание образа дьяволов. Тоба не испытали тот тип террора, через который прошли другие народы — пытки или массовые убийства, например; скорее, речь идет о страхе смерти, переплетенном с ужасными условиями труда и высокими показателями смертности от свирепствующих болезней, а также о политических репрессиях. Рутинная природа этих факторов говорит о том, что они по меньшей мере сравнимы с более жестокими формами террора. Если террор — это форма господства, основанная на ужасе и интенсивном страхе смерти, то опыт тоба на сахарных плантациях был террором. По Марксу, этот тип страха составляет часть опыта, который в разной степени разделяют группы рабочих по всему миру.
Антропологи обычно утверждают, что дьяволы, как правило, связаны с конкретными местами. Иными словами, дьявол присутствует в определенном месте, потому что с ним [местом] что-то не так и воспоминания об этом существуют в коллективной социальной памяти. Воспоминания тоба о страхе, смерти и болезнях воссоздаются с помощью контраста с их собственным, по большей части положительным опытом в буше. Например, когда Сегундо, мужчину на восьмом десятке, спросили о дьяволах, он ответил: «У нас было много дьяволов. Полно дьяволов. Все эти болезни. Именно поэтому умерли дети, взрослые, женщины, девочки, все». Когда его спросили, почему дьяволов было так много, он ответил: «Мы жили рядом с горой, вот почему» (Gordillo, 2002: 37).
Тоба называют дьяволов payák или diablos. В их нынешних воспоминаниях болезни и смерть, вызванные payák, стали частью воплощения социального напряжения, связанного с плантациями. Смерть детей — это особо болезненная тема в нынешних воспоминаниях. В 1996 году Даниэла, женщина сильно за 50, вспоминала, что «практически все дети погибли там [на плантации], и когда работники вернулись в буш, все женщины горевали по своим детям». Это воспоминание показывает, что людские потери поставили под угрозу воспроизводство группы как в физическом, так и в социальном смысле.
Несмотря на высокий уровень смертности и постоянную угрозу в виде дьяволов, тоба не прекратили ежегодно работать на плантациях. Желание получить разные товары наряду с невозможностью заниматься охотой и собирательством на домашних территориях оказались сильнее угрозы смерти на тростниковых полях. На плантациях тоба надеялись (безуспешно) на целительскую силу своих шаманов.
Народ КияГаикпи: каннибалы
На местности ходили слухи, что группа каннибалов КияГаикпи (KiyaGaikpi) жила на территории вокруг плантаций. Это воспоминание передавалось из поколения в поколение среди тоба, в результате чего даже самые молодые представители группы, которые не видели КияГаикпи, хорошо знали, кто