— Вижу, ты не знаешь, что делать, — мадам Прайя была очень наблюдательна.
— Не знаю, — тяжело вздохнула, согнулась над столом, смотря на проклятую метку. Ну хоть боль отступала, как и сказала мадам Прайя.
— Бежать тоже бессмысленно. Метка сначала будет зудеть, а потом начнёт причинять такую боль, что ты сама, рано или поздно, пойдёшь искать этого карателя.
— Я о них никогда не слышала.
— И не услышишь. Об этом не принято говорить. А если и говорят, то только шёпотом, чтобы не накликать беду, — мадам Прайя пододвинула ко мне сахарницу, но я отказалась.
— Возьми хоть печенье. Совсем ты тонкая.
— Нет, спасибо. Пусть Ариша с удовольствием съест.
— Твой ребёнок тоже сладкое не жалует, — улыбнулась мадам Прайя.
Я вздохнула и посмотрела на чашку чая.
— Для чего он поставил эту метку? — спросила женщина.
— Хочет поговорить со мной.
— Тогда лучше так и сделать. Просто так Каратель не станет ее ставить. Значит, дело серьезное.
— А как её снять? И кто они вообще такие?
— Только Каратель может снять. Каратели на особом счету у короны. Элита из элиты. Нет ничего, чего бы они не смогли сделать. Самые сложные дела поручают именно им. Они выполняют особые поручения, то с чем никто не может справиться.
— Но я думала, этим занимается Тайная канцелярия?
— Даже Тайной канцелярии приходится считаться с Карателями. Поверь, если он поставил эту метку, значит, разговор важен. Возможно, этим ты кому-то спасёшь жизнь.
Или скорее лишусь своей…
Знала бы она, что Каратель — это мой бывший…
Мы ещё какое-то время посидели в тишине. Мадам Прайя искренне не понимала, чего я так боюсь, ведь ничего страшного не совершила.
И да, и нет.
Только родила от него дочь… и до жути боюсь, что он отнимет ее у меня.
А еще, разве что Каратель решил наказать меня за вазу. Только это смешно.
И если он хотел поговорить, зачем тогда обронил её и поставил меня в такое положение?
Что он хотел этим показать?
А потом я поняла…
Свою власть надо мной.
Что стоит только ему захотеть и едва «пошевелить пальцами», как моя судьба уже не будет зависеть от меня. Что я никто, чтобы противиться его воле.
Это прозрение заставило задохнуться от несправедливости. Только вот где же искать эту самую справедливость?
А что сам Каратель делал в такой глуши, как этот городишко? Какое у него тут дело?
Вопросы только множились в моей голове. Я накручивала себя всё больше и больше. И это не есть хорошо.
— Я пойду спать, — встала и помыла за собой чашку. — Спасибо за чай, было очень вкусно.
Мадам Прайя ободряюще похлопала меня по руке, когда я прошла мимо. К этому времени боль в запястье уже совсем прошла.
Я тепло улыбнулась ей, пожелала спокойной ночи и отправилась в ванную комнату, чтобы убрать брошенную коробку с лекарствами на полку повыше.
Хотя Ариша у меня была не по возрасту развитой и вряд ли стала бы их брать. Но я помню маленькую сестру лучшей подруги, которая тащила в рот всё, что попадалось на глаза.
Арина же сильно отличалась. Если Инесса в этом возрасте была ещё совсем малышкой, не выговаривала множество букв, говорила мало, плакала и капризничала, если чего-то не получала, то Арина спокойно все выговаривала, была очень сдержанной и спокойной. Это иногда пугало, ведь по моим представлениям ребенок должен бегать, прыгать и скакать. Как та же самая Инесса, сестра подруги.
В моей малышке наполовину течёт драконья кровь. И хорошо, что только половина. Потому что представить, что она могла бы ещё и обращаться… я просто не знаю, как бы справилась.
Слава их драконьим богам, я человек. Простой, среднестатистический. Потому обрести крылья Арине не суждено.
Если бы еще не было этого ужасного дара.
Мечты, мечты…
Я быстро приняла душ, переоделась в халат, подхватила платье и пошла наверх.
Кровать в нашей комнате была одна, и Арина спала, свернувшись калачиком под одеялом. Только голенькая пяточка торчала наружу.
Я улыбнулась. Присела на край кровати, дотронулась до её лба. Температуры, кажется, не было. Но я всё равно измерила её ещё раз, чтобы убедиться.
А потом забралась под одеяло и прижала дочь к себе, уснув почти сразу.
Проснулась от того, что меня гладили по щеке.
Улыбнулась, не открывая глаз. Арина проснулась раньше меня.
Потом открыла глаза и погладила её в ответ. Мы ещё какое-то время лежали лицом к лицу, наслаждаясь теплом и спокойствием.
В окно уже светило раннее солнце. Я посмотрела на тумбочку — было семь утра.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила я.
— Хорошо.
— Кушать хочешь?
— Да. Кашу.
Я, вот, кашу маленькой не любила, а дочь всегда ела всё, что давали, и никогда не капризничала.
Иногда мне становилось обидно, что я не могу позволить ей многого. Все деньги уходили на вещи первой необходимости: лекарства, еду и редкие визиты няни, чтобы я могла работать, если не могу взять дочь с собой.
Кажется нас не обошла стороной ни одна местная болезнь, которой болели дети. А моя дочь была с более слабым иммунитетом, чем обычный человек. Даже её наполовину драконья кровь не помогала не болеть.
Но я и сама была такой в детстве. Это какой-то злой рок всей нашей семьи: слабое здоровье с рождения, да ещё и короткая жизнь.
Мама часто говорила, что это проклятие.
Члены нашей семьи доживали до пятидесяти и буквально сгорали за пару недель после дня рождения от необъяснимых медицинских причин.
Теперь возраст подбирался и к моей маме. Я искренне надеялась, что увижу её хотя бы до пятидесяти. И что у меня есть ещё время.
Только я не знала, как тут текло время и как оно совпадало с земным.
Я очень хотела вернуться обратно, на Землю.
Но… сколько бы я ни искала информации в местных библиотеках, ничего о порталах или попаданцах найти не удалось.
Видимо, эти сведения не были в открытом доступе.
А еще я все чаще думала про Арину. Ведь я не одна. Мне нужно думать о дочери.
Малышка на половину драконица, и я боялась, что безмагическая среда техногенного мира может ей просто не подойти.
И она умрёт.
От этих мыслей сердце сжималось так, что было трудно дышать. Даже просто представить это было больно.
Я испытывала искреннее сожаление. Горькое, отчаянное.
И мысленно просила прощения у мамочки за то, что решила больше не искать путь назад, боясь за жизнь своей дочери.
— Ты