Капитан в глубине души надеялся, что это какая-нибудь карта, схема линий разлома и потайных дверей на Востоке. Но был сильно разочарован. Книга была написана от руки, половина ее отсутствовала, а страницы были потрепаны и измяты. На некоторых виднелись следы пепла, на других – пятна от воды, словно книга прошла через множество рук.
Он попытался прочесть одну из страниц, и его раздражение улеглось, когда он узнал название – «Леди Вереск из Полевых Цветов».
Читая о духе земли, он испытывал искушение достать деревянную фигурку, которую все еще прятал в кармане.
«Леди Вереск из Полевых Цветов никогда не хвасталась, но когда Туманник с Вересковых Пустошей проснулся поздно от зимнего холода, она бросила ему вызов – побороться за долину у берега. И Туманник, стойкий и гордый, счел ее слова справедливыми, думая, что сможет победить ее последней луной старого года, когда сердце холода ярко билось в воздухе».
– Это детские сказки, – сказал Торин, перевернув страницу и обнаружив, что она испачкана. Но он был уверен, что Вереск перехитрила Туманника. – А где вторая половина книги?
– Пропала, – сказал Грэм, наливая себе чашку чая.
– Ты не знаешь, где она?
– Если бы я знал, не думаешь ли ты, что я бы нашел ее, сын? – Грэм добавил щедрую порцию молока себе в чай и встретился взглядом с Торином, отпивая из чашки. – Возьми ее, Торин. Прочти. Возможно, ответ, который тебе нужен, кроется на этих страницах. Но я надеюсь, что ты вернешь эту книгу мне в срок, если только она не нужна Сидре или Мэйзи. Тогда они могут оставить ее себе.
Торин приподнял бровь, ощутив легкий укол обиды. Он заметил косой луч света на полу и понял, что задержался здесь гораздо дольше, чем намеревался.
– Тогда Сидра и Мэйзи благодарят тебя за книгу. – Он поднял ее как тост, несмотря на то что этот визит был пустой тратой времени.
Пробираясь обратно через беспорядок, Торин был удивлен, что Грэм проводил его до двери.
– Когда-то она принадлежала Джоан Тамерлейн, – заметил Грэм. – Она была написана до того, как образовался клан.
Торин остановился у ворот, нахмурившись.
– О чем ты говоришь?
– О книге в твоей руке, сын.
Торин снова взглянул на нее.
– Это книга Джоан?
– Да. И она находится на Западе.
– Кто?
– Вторая половина книги. – Отец закрыл дверь, не сказав больше ни слова.
* * *
В тот вечер Джек сидел за письменным столом и при свете очага изучал балладу Лорны. Юноша уже хорошо знал ее ноты. Они гудели в его голове, требуя быть сыгранными, и он уже собирался погасить свечу, как вдруг задребезжали ставни.
Он замер.
У него не было клинка, чтобы защититься. Его глаза обежали комнату и наткнулись на старую рогатку. Юноша подхватил ее и, хотя у него не было речных камней, чтобы стрелять, с яростью распахнул ставни.
Послышалось карканье и хлопанье крыльев.
Джек вздохнул с облегчением, когда понял, что это всего лишь ворон. Птица отступила, затем, сделав круг, приземлилась на его стол с возмущенным карканьем.
– Что тебе нужно? – спросил он, заметив свиток пергамента, прикрепленный к ее лапке. Юноша осторожно развернул его, но птица продолжала ждать, и Джек прочел:
«Прости, что пропустила нашу сегодняшнюю встречу. Как ты понимаешь, я была поглощена исчезновением Катрионы. Но я все еще хочу поговорить с тобой, мой давний соперник. Позволь на этот раз мне прийти к тебе. Встретимся завтра вечером у Мирин перед тем, как ты сыграешь для духов».
Подписи не было, но только один человек называл его «давний соперник». Адайра, должно быть, ждала ответа, потому что и ее ворон все еще ждал, наблюдая за ним глазами-бусинками.
Джек сел за стол и написал:
«Ваши извинения приняты, наследница. Моя сестра будет рада увидеться с тобой. Мама будет настаивать на том, чтобы накормить тебя. Приходи голодной».
Он начал было подписывать свое имя, но передумал. С лукавой улыбкой он написал:
«Твой единственный и неповторимый Д.С.».
Он свернул пергамент и привязал его бечевкой к лапке ворона. Птица взлетела, взмахнув иссиня-черными крыльями.
В ту ночь Джеку снились духи моря. Ему снилось, что он открывает рот, пытаясь спеть для них, но вместо этого тонет.
7
– Держи рогатку вот так, – наставлял Фрейду Джек. Они стояли в одном из загонов крофта, в излучине реки.
Воздух был по-вечернему прохладным и пах близлежащим Приграничным Лесом: сладким соком, острой сосной и влажным дубом. Дул тихий ветер. Склон холма был усеян дикими орхидеями.
Скоро должна была приехать Адайра.
– Да, верно. Возьми речной камешек и положи его в кожеток. – Он наблюдал, как Фрей закрепила свой камень и потянула за резинку, целясь в мишень, которую он соорудил из старых досок. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем сестра выпустила снаряд, и, к ее великому разочарованию, камень пролетел мимо мишени.
– Промахнулась, – пробормотала она.
– Я тоже поначалу промахивался, – успокоил ее Джек. – Если ты будешь тренироваться каждый день, то скоро попадешь в цель.
Фрей взяла еще один камень и выстрелила. Она снова промахнулась, но Джек только подбадривал ее, убеждая попробовать еще раз, стрелять, пока все собранные камни не кончатся, затерявшись в высокой траве загона. Пока они шли собирать их, Джек изучал реку. Она текла через западную часть владений Мирин, широкая, но мелкая, мелодичная и полная идеальных камней для рогатки.
– Мама, вероятно, уже говорила тебе об этом, – начал он. – Ты ведь знаешь, что из этой реки нельзя брать воду?
Фрей наблюдала за течением, кажущимся таким безобидным и отражающим оттенки заката.
– Да.
– Ты знаешь почему?
– Потому что она течет с земель Брекканов. Но я могу собирать из нее камни, верно? Для твоей рогатки?
Юноша встретился взглядом с сестрой и кивнул.
– Да. Только камни.
– Брекканы когда-нибудь отравляли ее, Джек? – спросила Фрей, наклоняясь, чтобы подобрать камни. – В смысле реку.
Он колебался, пока девочка не перевела на него взгляд. Ее глаза были зеркальным отражением его собственных – широко расставленные и темные, как молодые луны. Только ее глаза по-прежнему сияли невинностью, и больше всего на свете он хотел, чтобы Фрей оставалась такой же – полной надежды, доброты и веры в чудо. Чтобы она никогда не познала суровый нрав и цинизм этого мира.
– Нет, – ответил он. – Но всегда есть вероятность, что они могут это сделать.
– Зачем им это нужно?
Он помолчал, поджав губы и собираясь