Лежащая на складном веере Чэн Юй сквозь сон потянула третьего принца за рукав. Высвободив тот из ее цепкой хватки, Лянь Сун сказал в пустоту:
– Ты и впрямь лучший магический строй из всех, что читают сердца. – Он натянуто улыбнулся. – Хоть ты и обнаружил, что мое сердце – это пустыня, похоже, наведенным тобой горестям не измучить того, у кого в груди пустота.
Как только отзвучали слова третьего принца, прохладный ветер сменился ураганом. Поднятый им песок застлал небосвод. В восточной части неба внезапно сгустились черные тучи. Раздался неразличимый женский голос:
– Несколько десятков тысяч лет ни один бессмертный не смел войти в магический строй Неразрешимого узла омрачений. Ваши знания впечатляют. Вы поняли, что нет магического строя мощнее, чем Я. Но знаете ли вы, что Мне также под силу обратить время вспять? Пусть ваше сердце подобно пустыне, даже у вас есть желания. И ваше чаяние…
Мир снова переменился, неожиданно приняв вид Двадцать седьмого неба, на котором свирепствовала темная ци. Необъятный туман пролился кровавым дождем, подобно рулону багрового шелка. Сковывающая пагода сотряслась до самого основания – верное предзнаменование того, что она вот-вот рухнет.
Пристально вглядывавшийся в развернувшуюся перед ним сцену Лянь Сун сузил глаза. В женском голосе зазвучал смех:
– Полагаю, Я угадала? – Теперь голос был беззаботен. – Может, вы тоже попробуете угадать: это иллюзия, призванная сбить вас с пути, или Я повернула время вспять, дабы подарить вам шанс воплотить ваше чаяние?
Кружащая на востоке темная ци приняла форму громадного питона, а черные тучи и не думали рассеиваться. Игривый и странный женский голос звучал из-за них, однако разглядеть, кто же за ними скрывается, не представлялось возможным. Лишь одно ощущение не исчезало: тяжелый взгляд чьих-то огромных глаз.
Третий принц не стал гадать, кто скрывается за тучами. Пусть он не родился в эпоху первозданного хаоса, зато почти не вылезал из книгохранилища Верховного владыки Дун Хуа, и поэтому имел глубокое понимание дел тех времен. Едва он услышал женский голос, как тут же понял, что с ним заговорил дух магического строя.
С тех пор как Паньгу [59] расколол огромным топором Небо и Землю, боги и демоны воплощались один за другим. Восемь пустошей постоянно сотрясали войны, не сосчитать, сколько отгремело битв. Сражения с расстановкой магических строев были интересны и изящны, оттого боги их особенно любили. Наиболее одаренные и хитроумные боги времен первозданного хаоса создали множество сложных построений, дабы помериться друг с другом силой и изобретательностью. У самых больших затейников магический строй оживал и порождал духа-защитника.
Принц стоял под кровавым дождем, возле него завис развернутый веер с короткой ручкой. Сама же Чэн Юй бесследно исчезла.
На сей раз он словно бы действительно возвратился на сорок шесть лет назад. Разница заключалась лишь в том, что, когда сорок шесть лет назад Лянь Сун поспешно вернулся из Южной пустоши, Сковывающая пагода уже рухнула, высвободившиеся злые духи буйствовали под накрывшим их плетением Диша, а под кровавым дождем умирала Чан И, придавленная Оковным камнем. Необъятное пространство до самого Озера омрачений заполонили пышно цветущие красные лотосы.
Цветение красного лотоса предвещало смерть. Каким бы всемогущим Лянь Сун ни казался себе в то время, все, что ему осталось, укладывалось в четыре слова: никого уже не спасти.
Теперь же шанс, казалось, появился. Сковывающая пагода еще не обрушилась, а Чан И не попала под Оковный камень. Если он появится в этот момент, скорее всего, ему удастся уберечь Чан И от смерти. Все происходило ровно так, как сказал дух магического строя: должно быть, он действительно повернул время вспять, вернувшись на сорок шесть лет назад.
Под кровавым дождем третий принц шагнул вперед.
Расположенная неподалеку Сковывающая пагода затряслась еще сильнее. Когда по стенам побежали трещины, вход в пагоду неожиданно отворился, и из него показался изысканный молодой господин, обнимающий израненную девушку в белом. Пара с трудом уворачивалась от обломков, посыпавшихся при обрушении пагоды.
Когда взгляды братьев встретились, на лице старшего мелькнуло удивление.
– Третий брат, скорей помоги Чан И!
Вместе с его словами вершина пагоды опасно пошатнулась. Изнутри донесся резкий женский крик:
– Не оборачивайтесь!
В голосе женщины решимость смешалась с печалью. Изысканный молодой господин замер и вдруг обернулся. Из башни снова раздался женский крик:
– Не оборачивайтесь!
На лице мужчины отразилась борьба, он торопливо сказал:
– Доверяю Чан И тебе.
В конце концов, он выбрал путь бегства.
Однако третий принц, стоявший в нескольких шагах от них, не вошел в пагоду, чтобы спасти Чан И.
С вершины пагоды упал Оковный камень, женщина закричала от боли. После этого наступила тишина. Десятки тысяч заточённых в пагоде злых духов вырвались на волю, черный вихрь все рос и рос, будто собирался в едином порыве поглотить все Девять небесных сфер, – и оказался пойман в упавшее с неба плетение Диша.
Все происходящее ничем не отличалось от событий сорокашестилетней давности. Темная ци сгустилась в огромную человеческую фигуру и начала яростно атаковать плетение Диша. Вдруг со стороны развалин пагоды, на которых давно свирепствовал черный вихрь, раздался женский мучительный стон. Сдержанный и рвущий сердце. Стон Чан И.
Однако третий принц даже не изменился в лице.
До тех пор, пока на озере Омрачений не распустились красные лотосы, знаменующие гибель повелительницы цветов, слабый вздох Чан И не канул в пустоту, и в нос не ударил запах крови, его высочество все так же не сдвинулся с места. На этот раз он даже не вошел в пагоду, чтобы посмотреть на умирающую Чан И. Только когда все закончилось, Лянь Сун приподнял голову, устремив ледяной взгляд на тучи, сгрудившиеся в восточной части неба и никак не желавшие исчезать.
Дух магического строя вдруг рассмеялась из-за облаков.
– Не знаю, откуда вы явились, досточтимый, но ваша самадхи-бала [60] воистину не знает себе равных. Пусть вы поняли, что не вернулись назад во времени, а пребываете в иллюзии, некогда мне все же удалось помешать медитации и пошатнуть спокойствие даже самого высшего бога Мо Юаня, покровителя войны и музыки, бессмертного, чья сила сосредоточения считается одной из лучших! Кто бы мог подумать, что вы превзойдете его в способности преодолевать тревожащие мысли!
На лице третьего принца появилось такое равнодушное выражение, будто все происходящее ему давным-давно надоело.
– Я не смею сравнивать себя с высшим богом Мо