— На полках магазинов представлено множество марок бурбона. Встречаются даже коллекционные.
Мюррей прочищает горло, пытаясь вернуть мое внимание.
Я думаю, что сейчас самое время завершить это интервью, поэтому направляюсь к нашим самым старым бутылкам.
— Как насчет того, чтобы достать парочку моих любимых блендов10 и устроить настоящую дегустацию?
Два часа спустя я узнал, что Мюррей Экройд проработал в полиции Нью-Йорка в общей сложности двадцать четыре часа, прежде чем прислушался к своей интуиции и решил уволиться. Я бы и не узнал об этом, если бы мой брат, Грант, не задержался сегодня в бондарне допоздна. Он по-прежнему занимается обжигом бочек в конце недели. Может, он и создал один из лучших и самых востребованных бурбонов, которые мы продавали в прошлом году, но мой брат по-прежнему наслаждается своей рутиной. Завершение недели в бондарном цехе вместе с остальными членами команды — часть его работы.
— Привет, ковбой, — кричит Лейни, проходя мимо с их собакой Джулеп.
Грант поворачивается к ней с широкой улыбкой.
— Сейчас иду, милая, — он пожимает руку репортеру. — Мой босс готова закругляться, — говорит он, кивая в сторону Лейни.
Мюррей смеется и тоже кивает.
— Было приятно, Грант.
Похлопав меня по плечу, брат говорит:
— Сегодня я собираюсь провести время с моими маленькими цветочками, верно? Они хотели повидать Джулеп, так что, возможно, я возьму ее с собой. Лили сказала Лейни, что ей нужно научиться быть собачьей мамой.
— Я не хочу знать, что, черт возьми, это значит. — Я с улыбкой качаю головой, засовывая руки в задние карманы. Мои девочки любят браться за проекты: строить птичий заповедник, продавать полевые цветы на обочине дороги, а последним было создание описи браслетов дружбы каждого жителя Фиаско. Но если прислушаться к интуиции, скорее всего, они снова заведут разговор о собаке. — Что бы ты не предложил, я не против. Приходи около семи вечера.
У меня нет конкретных планов, просто мне нужен вечер вне дома. Мои родные с удовольствием проводят время с девочками. Это дает мне шанс сделать что-то для себя, что практически невозможно, когда ты единственный родитель.
Я снова бросаю взгляд на фотографа. Она как раз в моем вкусе — красивая, легкая и нетерпеливая. Это единственный тип взаимодействия, который мне нужен — поверхностный. Провести вместе вечер, пофлиртовать, потрахаться, а потом вернуться к своей жизни.
— В большинстве статей и социальных постов, которые я видел, предполагалось, что ваша ковбойская серия — это дань уважения трудолюбивым мужчинам этой страны, но, кажется, я только что выяснил истинную причину, — говорит Мюррей с легкой улыбкой.
Если кто-то и мог очаровать их, то не я, а моя невестке Лейни.
— Разве не женщина обычно стоит за самыми лучшими вещами? У меня дома две девочки, которые пробуждают во мне все самое лучшее.
Он мягко кивает и улыбается в знак согласия.
— Если мне удастся убедить редактора скорректировать тон этой статьи, то незадолго до публикации с ней поработает специалист по проверке фактов. — Он складывает руки на груди. — Обычно убедить меня непросто, Линкольн. Но я ценю историю. Историю, которая объясняет причины. — Наклонив голову в сторону баков с суслом, он добавляет: — Даже больше, чем науку, лежащую в основе того, что вы здесь делаете.
Я догадываюсь о просьбе, которая сейчас последует, по языку его тела.
— Твой брат, Грант, раньше работал в полиции Фиаско, — говорит он, пока я жду вопрос. — У него, случайно, не осталось кого-нибудь в полиции, с кем я мог бы поговорить о хаосе, творящемся на границе Теннесси и Кентукки?
Это не тот разговор, который заводят спонтанно. Ясно, что у Мюррея были скрытые мотивы. Небольшой участок Фиаско проходит вдоль юго-восточной границы Кентукки, прилегая к границе штата Теннесси.
— В последнее время там неспокойно. Поступают сообщения о пропаже лошадей, а потом находят их расчлененные останки, — говорит он, снова убирая телефон в карман. — Очень тревожно. Особенно в стране лошадей.
И хотя я беспокоюсь о безопасности нашего маленького городка, я избегаю того, что не имеет отношения ни ко мне, ни к «Фокс Бурбон». Это одна из таких вещей.
— Я вырос в Фиаско, Мюррей. Тут все всех знают. И ходит множество сплетен о том, кто сбежал от несчастливого брака или пропал без вести. Возможно, тебе стоит поискать информацию в «Teasers». От этой команды ты узнаешь гораздо больше, чем от полиции Фиаско. Особенно от моего брата. — Грант не станет разговаривать с этим парнем, ни за что.
— Справедливо, — говорит он, со смехом поднимая руки.
Фотограф улыбается, подслушав разговор.
— В городе есть неплохой бар, «Midnight Proof». У них лучший бурбон «Фокс». А еще это заведение моей лучшей подруги. Что думаете? — Мое приглашение предназначено для тех, кто захочет присоединиться ко мне.
— У меня крайний срок, — отказывается Мюррей. — Но спасибо, что уделил время, Линкольн. — Он пожимает мне руку и просит фотографа сделать определенные снимки.
Она кивает в ответ на его указание и начинает щелкать затвором. Я наблюдаю за тем, как она улыбается экрану своей камеры, а затем оглядывается в мою сторону. И по ее взгляду я понимаю, что понял все правильно. Красивая, легкая, страстная и, что самое главное, только на одну ночь.
Глава 5
Фэй
— Рози-чертова-Голд, — говорит она с теплым смехом и хлопает в ладоши. Невозможно не улыбнуться Хэдли Финч. Она мне не подруга. В лучшем случае знакомая, которая ходила в ту же школу, жила в том же городе, но на этом все общее заканчивается. Все в Фиаско знают, кто она такая. И каждый, кто хоть раз смотрел скачки, знает ее фамилию — Финч. Две вещи, к которым люди в Кентукки, особенно в Фиаско, относятся серьезно: лошади и бурбон. Хэдли сочетает и то, и другое.
— Хэдли, спасибо, что пригласила меня, — говорю я с яркой улыбкой, спускаясь по черной лестнице «Midnight Proof». По правде говоря, мне не терпится начать работать. Несколько дней обустройства и наблюдения за тем, как моя сестра активно пытается либо избегать меня, либо откровенно игнорировать, перестали развлекать меня после первой ночи здесь.
— Фэй, ты шутишь? — она говорит все громче, когда мы входим внутрь. Звуки трубы и саксофона соединяются с мелодией клавиш фортепиано. — У меня не будет отбоя от клиентов. Я погуглила тебя, когда Кортес попросил об одолжении. И, черт возьми, я запала на тебя моментально.
Я посмеиваюсь над ее энтузиазмом. Я мало что помню о Хэдли, в основном сплетни и какие-то случайные вещи, которые можно знать о незнакомке. Но она кажется забавной и обладает той легкой, доброжелательной энергией, которую всегда так приятно обнаружить в людях. Я бросаю взгляд в сторону переполненного бара в конце коридора. Звон бокалов и приятный гул болтовни подстегивают мое волнение перед выступлением.
— У меня есть место, которое ты можешь использовать в качестве гримерки. — Махнув мне рукой, чтобы я следовала за ней, она идет по длинному коридору, мимо туалетов и помещения, которое, похоже, используется как офис. — Оно небольшое, но единственные таланты, которых мне приходилось принимать — это мой джаз-бэнд и случайные певицы.
Я заглядываю в небольшое помещение, и оно оказывается ненамного меньше, чем моя предыдущая квартира.
— Это идеально. Обычно я прихожу уже в костюме. Просто несколько дополнений, и я готова к выступлению.
— Можешь хранить здесь свои костюмы и любой реквизит. — Она кивает на мои руки, увешанные пакетами с одеждой и гримом. Пока она прислоняется к дверному проему, я развешиваю свои вещи и снимаю куртку. — Кортес заверил меня, что ты просто собираешь для него информацию. Что здесь не может произойти ничего опасного. — Смелое утверждение. Всегда есть вероятность, что что-то пойдет не так. Я знаю, что нужно быть готовой к этому. Но я понимаю, зачем он это сказал — чтобы успокоить ее. Это серьезный вопрос. Она ждет ответа, но, прежде чем я успеваю что-то сказать, добавляет: — Это место важно для меня. Оно не связано с тем, что обычно ассоциируется с моей фамилией. И я бы хотела, чтобы так и оставалось.