Утро было моим нелюбимым временем дня.
— Чего тебе нужно? — сухо спрашиваю я.
Мать то ли хмыкает, то ли сглатывает, и хотя прошло много лет, я чувствую ее недовольство. Один этот звук дает мне понять, что звонить она не хотела. Ей пришлось. Она связалась со мной не чтобы извиниться, а потому что не было другого выхода.
— Ты умираешь? — делаю я предположение.
Это единственное, что убедит меня не сбрасывать звонок.
— Что? — переспрашивает она со смехом, словно добавляя: «Не пори чушь, говноедок ты эдакий!» — Нет, не умираю. Я совершенно здорова.
— Тебе нужны деньги?
— А кому не нужны?
Вся нервозность, которая когда-то переполняла меня из-за матери, возвращается в считаные секунды. Я резко жму отбой. Мне нечего ей сказать. Я блокирую ее номер, жалея, что так долго с ней разговаривал. Зря не отключился сразу, как только она себя назвала.
Сгорбившись над столом, я обхватываю голову руками. Один короткий разговор, а все будто перевернулось с ног на голову.
Честно говоря, я и сам удивляюсь своей реакции. Рано или поздно она вышла бы на связь — и я предполагал, что приму ее возвращение в мою жизнь с тем же безразличием, какое выработал в себе, когда она меня выгнала. Хотя в то время я ко многому относился безразлично.
А теперь мне по-настоящему нравится жить. Я горжусь тем, чего достиг. И совершенно не хочу, чтобы призраки прошлого поставили это под угрозу.
Я провожу ладонями по лицу, как бы стирая последние несколько минут, и быстро встаю. Во дворе я помогаю Брэду с ремонтом, однако переключиться не выходит. Чувство такое, будто прошлое наседает на меня со всех сторон, а обсудить мне это решительно не с кем.
Некоторое время мы работаем молча.
— Брэд, купи уже Тео телефон. Парню почти тринадцать, — наконец замечаю я.
Брэд смеется:
— А ты найди уже психолога подходящего возраста.
Глава 6. Лили
— Ты решила, как отметишь день рождения Эмерсон? — спрашивает Алиса.
Вечеринка, которую закатили они с Маршаллом, когда их дочке Райли стукнул годик, размахом больше походила на выпускной бал.
— Куплю ей детский тортик и пару подарков, — отвечаю я. — Мне негде собирать толпу гостей.
— Можно пригласить всех к нам, — предлагает Алиса.
— И кого приглашать? Ей исполнится год, друзей у нее пока нет. Она и говорить-то еще не умеет.
— Мы устраиваем детские праздники не для детей, — втолковывает мне Алиса. — А чтобы впечатлить своих друзей.
— Ты моя единственная подруга, и мне незачем тебя впечатлять. — Я протягиваю Алисе свежераспечатанный бланк заказа. — Сегодня ужинаем вместе?
Как минимум дважды в неделю мы с Эмми ужинаем у Алисы и Маршалла. Иногда заглядывает Райл, но я намеренно планирую свои визиты на те вечера, когда он на дежурстве. Не знаю, замечает ли это Алиса. Если да, то, наверное, меня не винит. По ее словам, ей больно наблюдать за Райлом в моем присутствии, ведь она тоже подозревает, что он до сих пор питает какие-то надежды. Поэтому она предпочитает видеться с братом, когда меня рядом нет.
— Сегодня приезжают родители Маршалла, забыла?
— Ах да. Тогда желаю удачи.
Алисе нравятся родители мужа, но вряд ли кто-нибудь искренне хочет, чтобы свекровь и свекор нагрянули в гости на целую неделю.
Звенит дверной колокольчик, и мы с Алисой одновременно вскидываем глаза. Впрочем, вряд ли и у нее начинает кружиться голова.
К нам идет Атлас.
— Это случайно не…
— Бог мой… — еле слышно выдыхаю я.
— Ты права, вылитый греческий бог… — шепчет в ответ Алиса.
Что он здесь делает?
И почему действительно выглядит как бог? Выбор, над которым я размышляла, становится еще тяжелее. Мне даже не хватает дыхания, чтобы сказать ему «привет». Я просто улыбаюсь и жду, когда он подойдет, хотя его путь от двери до прилавка словно растягивается на милю.
Все это время он не сводит с меня глаз. Наконец Атлас останавливается, улыбкой приветствует Алису, а затем ставит передо мной на прилавок закрытый пластиковый контейнер.
— Вот, принес тебе обед, — непринужденно бросает он, будто это ежедневный ритуал, который не должен меня удивлять.
Его голос… Я и забыла, какие струны он затрагивает.
Я беру контейнер, не зная, что сказать, ведь рядом маячит Алиса, пристально за нами наблюдая. Я многозначительно гляжу на подругу. Она притворяется, что этого не видит, но я не отвожу глаз, и она нехотя уступает.
— Что ж, пойду проверю… как там цветы. — С этими словами она уходит, оставив нас наедине.
— Это паста из нашего меню выходного дня, — говорит Атлас. — Называется «Почему ты меня избегаешь?».
Я смеюсь. И тут же чувствую неловкость.
— Я тебя не избе… — Не договорив, я вздыхаю, потому что не могу ему лгать. — Ладно, я тебя избегаю. — Я облокачиваюсь на прилавок и прячу лицо в ладонях. — Прости.
Атлас молчит, и я в конце концов поднимаю на него взгляд.
— Мне уйти? — спрашивает он.
Я мотаю головой, отчего в уголках его глаз появляются морщинки. И хотя это едва ли тянет на улыбку, я чувствую, как в груди разливается тепло.
Вчера, когда мы неожиданно встретились, я много чего сказала. Теперь я полна сомнений. Как вести разговор о том, что мучило меня последние сутки, если рядом с Атласом я и двух слов связать не могу?
Когда мы познакомились, он влиял на меня точно так же, но в школьные годы я была куда наивнее. Ведь я еще не знала, какая это редкость — встретить такого мужчину, как Атлас. Не знала, насколько