– Ты разве не понимаешь, сестренка? – постоянно повторял он. – Мы не просто защищаем людей, но и помогаем им. Чтобы они могли думать: «Неважно, насколько всё плохо, на моей стороне тоже кто-то есть».
Аманда не помнила точно, что отвечала, но испытывала определенную уверенность, что реплика сопровождалась швырянием скомканной салфетки в самоуверенное лицо молодого напарника.
Сгустившуюся темноту разгонял свет фонарей. Детектив устроилась на противоположной стороне улицы, частично скрываясь за строительными лесами, которые тянулись до самой крыши здания. Прохожие шагали, пробираясь сквозь слякоть и поскальзываясь на обледеневшем тротуаре, прокладывая извилистый путь через сугробы. В окнах и витринах домов там и тут мигали огоньки гирлянд. В глубине души Аманды что-то всколыхнулось: возможно, сожаление, что она в детстве никогда не чувствовала волшебства Рождества. Сожаление превратилось в грусть. Вспомнились близнецы Рона – Донна и Мелани. Став взрослыми, будут ли они думать об этом празднике только как о времени, когда какой-то пьяный парень убил их папу?
«Сосредоточься на задании», – мысленно велела себе Аманда и посмотрела на часы, которые показывали уже почти семь вечера. С ее места открывался отличный обзор на двустворчатые двери магазина, и пространство перед ним было пока пустым. Может, книжный – кто: доставщик, закладчик, подбрасыватель? – не явится сегодня, и она тогда отправится домой пораньше, чтобы…
Чтобы что? Смотреть телевизор? Поесть китайскую еду навынос? Прочитать наконец стопку скопившихся газет, до которых всё не доходили руки?
И тут из-за угла на улицу свернула пожилая леди с испанскими чертами лица. Она медленно и уверенно прошагала по скользкому тротуару с видом, будто делала это часами, остановилась перед магазином, огляделась по сторонам и, убедившись, что никто не обращает на нее внимания, вытащила из сумочки на плече пластиковый пакет, после чего аккуратно положила его перед дверями. И продолжила путь как ни в чем не бывало.
Аманда торопливо пересекла улицу, схватила сверток, нащупала внутри книгу в твердом переплете и последовала за подозреваемой… каковой теперь стала незнакомка.
Одетая в простое коричневое пальто до колен, в бесформенную серую вязаную шапку и черные сапоги, женщина заметно выделялась среди спешащих жителей Нью-Йорка своим неспешным шагом. Она рассекала улицу подобно тихоходному морскому буксиру, который позволял обгонять себя скоростным судам. И, преодолев таким образом еще пять кварталов, остановилась возле офисного здания на Черч-стрит, заглянула в одно из зеркальных окон, радостно помахала кому-то внутри и направилась к стеклянной двери.
Даже издалека Аманда расслышала сигнал разблокировки электронного замка. Она приблизилась к фасаду здания и рассмотрела узкое фойе со стойкой охранника и лифтовой группой позади. Сторож встал, обратился к женщине и протянул ей открытый журнал. Та поставила сумку на пол, старательно подписала что-то, забрала вещи, нажала кнопку вызова лифта и исчезла из виду.
* * *
Аманда постучала, поднимая свой полицейский жетон, и вошла в открытую охранником дверь. Тот оказался настоящим великаном с бритой головой и выглядел уроженцем островов Тихого океана, судя по орехово-смуглой коже. Светло-синяя униформа едва не лопалась на широких плечах, туго натягиваясь при каждом движении. На одном из отворотов воротника рубашки виднелся значок с изображением головы оленя, окруженной рождественским венком. Нос оленя светился.
– Да? – неожиданно тихим голосом спросил охранник. – В чем дело?
– Аманда Старк, первый участок, – представилась она, не опуская жетона. – Я провожу расследование. Как зовут женщину, которая только что вошла?
– Розария.
– А фамилия у нее есть?
– Конечно, конечно, – кивнул сторож. – Розария Сантьяго. У нее какие-то проблемы?
– Нет, вовсе нет, – отозвалась Аманда. – Просто рутинная проверка. Зачем она пришла?
– Она работает в клининговой компании, обслуживающей здание, – «Уборка Нью-Холланда».
– И давно она здесь трудоустроена?
– Почти столько же времени, сколько и я, мадам, – пожал своими массивными плечами собеседник. – По меньшей мере три года.
– Вы знаете, где она живет?
– В районе Вашингтон-Хайтс. Не уверен, на какой именно улице.
Аманда кивнула и убрала жетон. Полученных ответов было вполне достаточно.
– Вы очень помогли. Я обязательно доведу это до сведения вашего начальства.
– Спасибо, но Розария… Вы уверены, что она не попала в неприятности?
– Уверена, – ответила Аманда, думая, что, в общем-то, говорит правду, так как подозреваемой пока не предъявлено никаких обвинений. – Но, пожалуйста, не сообщайте ей о нашей беседе, хорошо? Я бы хотела завершить расследование, прежде чем беспокоить Розарию перед самым Рождеством. Вы меня понимаете?
– Да, хорошо, – кивнул охранник. – Но она… правда очень милая леди. Пару месяцев назад ей пришлось взять отпуск. У бедняжки умер кто-то из родных. Но потом она сразу вернулась к работе, будто ничего и не случилось… А еще всегда приносит мне сладости: конфеты и печенье, – он похлопал себя по животу, – хотя и не надо бы, да? Тогда как большинство сотрудников офиса смотрят сквозь меня, словно я робот. Но только не Розария. Никогда не забывает спросить, как у меня дела. Чудесная, милая леди. Побольше бы таких.
– Не сомневаюсь.
Аманда уже повернулась, чтобы уйти, когда собеседник добавил:
– Эй, счастливого Рождества!
Она притворилась, что не расслышала поздравления.
* * *
Она плохо спала той ночью и на следующее утро первым делом отправилась к 181-й западной улице и принялась ждать перед обшарпанным коричневым зданием, когда Розария Сантьяго вернется домой с работы. Солнце совсем недавно встало, и теперь Аманда точно могла сказать, что замерзла. Она попивала кофе, гадая в тысячный раз, почему на бумажных стаканчиках в этом городе изображают греческий узор.
Было еще рано, и некоторые из жителей района Вашингтон-Хайтс только отправлялись на работу, в школу или по делам. Не так давно эти улицы считались опасными и криминальными, затем их облагородили и отреставрировали, но после нескольких экономических кризисов всё опять начало приходить в упадок.
Аманда сделала еще один глоток. Прямо на ее глазах разворачивалось очередное свидетельство этого упадка, заставляя сердце болезненно сжаться. Кутаясь в шарфы, чтобы защититься от холода, мимо прошествовали пара совсем юных девушек, направляясь в школу, если судить по тяжелым ранцам за спинами. В памяти невольно всплыли две дочери-близняшки Рона. Кто будет помогать их обеспечивать, когда они вырастут и захотят пойти в колледж? Одна из многих ужасных вещей, которые Аманда узнала за последние пару недель: существуют разные уровни трагедии. Детективы, умершие от пулевого ранения при исполнении, позволяли горюющим родственникам получить целый ворох разных компенсаций, субсидий и стипендий. Но если те же детективы погибали в автомобильной аварии по пути домой, то семья не могла претендовать