– Мое имя Грит, и я бы с удовольствием… – что сделал бы Грит с удовольствием, я не поняла, поскольку не знала таких слов, поняла лишь конец фразы, – да времени нет.
Миролюб, удивительное дело, отошел с дороги. Впрочем, нож не убрал.
Грит подтолкнул дочь в спину, и та неуверенно шагнула в мою сторону, а потом, резко развернувшись, с громким плачем бросилась к отцу и ухватила его за ноги. Она что-то кричала, не давая ему отойти. Лицо Грита скривилось, будто от боли. Он с силой отцепил от себя руки малышки и, нагнувшись к ней, принялся что-то объяснять.
Миролюб отошел еще дальше. Грит, продолжая уговаривать дочь, подвел ее ко мне. Я автоматически сжала худенькие плечи девочки, а Грит вдруг произнес:
– Сохрани ей жизнь.
Я торопливо кивнула. Он же вновь склонился к дочери и принялся что-то шептать ей на ухо. Та наконец замолчала, продолжая крупно вздрагивать. Грит выпрямился и несколько секунд смотрел на меня, будто чего-то ожидая, но не решаясь попросить.
– Алвар, как будет слово «клянусь»? – спросила я.
– Зарит, – отозвался стоявший позади нас Алвар.
– Клянусь, – произнесла я по-кварски.
Грит отрывисто кивнул и, развернувшись, бросился бегом к дороге. Почти тотчас он скрылся из виду за раскидистыми кустами. Грита попыталась было побежать за отцом, но я не позволила: присела на корточки и крепко ее обняла.
– Он скоро придет, – выдавив из себя улыбку, произнесла я.
Грита, зареванная и растрепанная, кивнула, однако слезы так и не перестали бежать из ее глаз.
– Возьмешь моих людей, – сказал Алвар Миролюбу и добавил: – К дому все. Быстро.
Я схватила Гриту за руку, и мы бросились за Алваром, который уже бежал туда. Миролюб поспешил за нами.
У дома нас ждали оставшиеся люди Алвара. Испуганный Димка жался к Алишу, стоявшему у дверей в покои Алвара, а тот не отводил взгляда от облаченных в доспехи товарищей, рассеянно гладя моего сына по волосам. С его лица исчезло привычное дружелюбие.
– По-словенски они не говорят, – пояснил Алвар Миролюбу, – но твоего кварского хватит.
Миролюб приложил ладонь к груди и поздоровался. Воины ответили. Это все не заняло и минуты. Не успела я оглянуться, как Миролюб в сопровождении савойцев скрылся из виду.
У дома остались я, Дима, Грита, Алвар и Алиш с Враном. На поясе последнего тоже висел меч.
Чувство тревоги стало нестерпимым. Я вспомнила проскользнувшую раньше мысль о том, что нам ни в коем случае нельзя разделяться. Но разве можно было поступить иначе? Разве мог Альгидрас не отправиться на поиски сына, а Миролюб оставить Святыни без присмотра на лодье, когда на острове началась какая-то заваруха?
– Что будем делать? – спросила я у Алвара, и тот обвел окружавшие нас кусты тяжелым взглядом.
– Ждать, – коротко ответил он.
Грита рядом со мной громко всхлипнула, и я сильнее сжала ее плечи. Димка подошел к девочке и взял ее за руку. Алиш что-то спросил у Алвара, и тот, кивнув в ответ, повернулся ко мне:
– От дома не отходите.
– А ты куда? – заволновалась я.
– Мне нужен огонь, – произнес Алвар. – В покоях жаровня.
– Мы можем пойти с тобой?
Алвар посмотрел на детей и после раздумья мотнул головой.
– Они могут испугаться. – Заметив мой непонимающий взгляд, он пояснил: – Мне нужно много сил сейчас и, может статься, придется потянуться к моей Святыне. А я не знаю, чем это может обернуться. Я скоро вернусь. Ни шагу отсюда.
Закрывшаяся за Алваром дверь глухо стукнула, и этот звук заставил меня вздрогнуть. Все-таки нас разделили.
Одной рукой я сжала плечо Гриты, а второй – плечо Димы и посмотрела на Врана с Алишем. Ничто в них больше не напоминало веселых старших товарищей, которые играли с моим сыном в последние дни. Их взгляды были настороженными, а позы напряженными. Вран спустился с террасы и встал посреди тропинки. Алиш остался на ступеньках. Они оба будто прислушивались к миру и к себе, и я понимала, что сейчас они чувствуют каждого воина, несущего в себе Огонь.
Алиш скользнул по мне невидящим взглядом – и по моей спине побежали мурашки. Улыбчивый и милый в обычной жизни, сейчас савоец выглядел почти потусторонним существом. Неужели мой сын тоже станет таким, смотрящим будто вглубь себя, сквозь людей, в саму вечность?
Неожиданно Вран резко повернулся в сторону дороги, хотя там пока никого не было видно, и сместился так, чтобы загородить меня и детей.
– Кто там? – спросила я.
Вместо ответа Вран что-то громко спросил по-кварски.
– Мир дому, – услышала я голос Гарая и облегченно выдохнула.
Он обещал зайти проверить, правильно ли я сушу травы. За суматохой последних дней я совсем об этом забыла.
– Это Гарай, травник, – пояснила я Врану. – Помнишь его? Он…
Грита неожиданно вывернулась из-под моей руки и бросилась за дом. Я беспомощно посмотрела сначала на Димку, которого Алиш тут же схватил за руку и затащил на террасу, а потом – на угол дома, за которым скрылась Грита. Мой сын был рядом с вооруженным Алишем, девочка же умчалась одна неизвестно куда.
– Дима, никуда не уходи! – крикнула я и понеслась за беглянкой, мысленно проклиная свою неловкость.
На миг мелькнула мысль о том, что Алвар велел не отходить от дома и от воинов. Но я ведь не могла оставить ребенка!
– Я с тобой, – раздался за моей спиной голос Врана, и я облегченно выдохнула.
«Мы с Гритой теперь под охраной, Димка – с Алишем, да и Алвар рядом», – успокаивала я себя, потому что до этого все складывалось как в плохом фильме, когда герои в самый напряженный момент решают разделиться и кто-то слабый непременно оказывается беззащитным.
Гриту я нашла за сараем. Она забилась в угол между дровяницей и бочкой, наполненной песком на случай пожара.
– Грита, – позвала я, протянув руку девочке, – иди ко мне. Я обещала твоему отцу, что ты будешь рядом.
Вран, не размениваясь на беседы, оттеснил меня плечом, ухватил бочку за край и, склонив ее на бок, начал оттаскивать в сторону. Я попыталась было ему помочь, как вдруг Грита подала голос:
– Отец велел бежать от ведуна и сразу прятаться.
Смысл слов еще не успел уложиться в моем сознании, когда по лицу Врана прошла болезненная судорога.
– Алиш, – едва слышно выдохнул он и, опрокинув бочку одним сумасшедшим рывком, выдернул Гриту из угла. Подхватив одной рукой девочку, второй он сжал мой локоть и крикнул:
– К дому!
Я бросилась бежать со всех ног, уже чувствуя, что случилось непоправимое.
Ведун? Гарай