— Да я и не держу, честно, пап, не до того, всю беременность боялась за детей-лет-то не двадцать, мало ли... А сейчас тем более не до него, не переживайте там, я, пап, твоя дочка-удар держать умею. Ты там маме помягче все преподнеси, а то будет страдать-дети без отца.
— Не боись, все будет хорошо, пришли нам фото малышей, как можно будет я уже нетерпением заразился. Доченька, спасибо, мы с мамкой счастливы до слез. Не болейте там, растите, мы скоро прилетим, обещаю. Дочь, звонить нам не надо, деньги не трать, мы сами будем.
На кухне народ негромко переговаривался, все уже объелись, ждали Люду:
— Люд, мы потихоньку пошли, ты почаще отдыхай, по возможности. Какая-то, даже малейшая проблема — звони. Чем можем-всегда поможем.
Гости, распрощавшись, ушли, остались только Ной с сыном и Тома.
Зазвонил домашний телефон, Люда взяла трубку:
— Доченька, доченька, я так счастлива!!Доченька, спасибо за деток!! — кричала в трубку мама. — Доченька, ты умница... Егорушка и Тасечка... я, у меня нет слов! — и все в таком духе.
Мамулю интересовало все: какие они, как кушают, как спят.
— Мам, мы только сегодня из роддома! — засмеялась Люда.
— Дочка, дай мне Тому, пожалуйста! — И долго разговаривали две сватьи, радуясь и надеясь, что их внуки вырастут самыми-самыми.
Первые дни, где-то с полмесяца, дались Люде трудно, если бы не Тома, Люда бы точно падала замертво, а так, вдвоем, у них стало получаться неплохо. Пока Люда кормила одного, бабуля ловко меняла пеленки второму. В ванной почти постоянно работала стиралка, возникла было проблема, где сушить многочисленные пеленки, Ной оскорбился, что его балкон не учли, вот и висели детские вещи и тут, и у него.
— Люда, это же здорово, что наши ребятишки к зиме уже большенькими будут, одевать полегче, да и после Нового года сидеть начнут, вон какие мы уже большие, да, внученька? — ворковала Тома.
Всех удивлял Рэй. Он почти не бывал дома, постоянно пропадал у Люды. Если мелкие начинали ворочаться, этот собакин носом толкал кроватку, или же лапой подталкивал её и покачивал. В первый раз когда он конкретно помог с детьми у всех был шок. Детки проснулись, Люда была одна — бабуля полетела в магазин. Люда, приготовив сухие пеленки для сыночка, положила его на кровать, рядом с собой, а сама начала кормить Таю. Егрорушка лежал и сердито попискивал, ну не нравилось ему мокрому лежать. Рэй удивил безмерно, успокоительно рыкнув, очень осторожно, зубами вытащил край пеленки, малыш ножками попинался, и пеленка развернулась. Рэй все так же очень осторожно взял малыша за распашонку и потихоньку переместил его на уже приготовленные сухие пеленки. Малыш перестал пищать, а Рэй, уцепив зубами мокрые пеленки, потащил их в ванную, бросил там возле машинки и вернулся к ребенку. Уложив уснувшую дочку в кроватку, Люда запеленала сыночка, покормила его, а сама все никак не могла отойти от изумления.
— Рэй, ты у нас ещё и нянька хорошая, оказывается, спасибо, мальчик!
И с тех пор "мальчик" постоянно перетаскивал малышей на сухие пеленки, а когда они не были приготовлены — просто на сухое место. Детки быстро привыкли к нему и радостно гукали, когда собакин ухватывал их за рубашонки.
Тома, увидев такое в первый раз, перепугалась до заикания, но потом, попривыкнув, если слышала с кухни возню, говорила:
— Рэй, посмотри, что там наши детки?
Иногда Рэй там застревал, и Тома слышала, как он их укачивает-кроватка немного постукивала, иногда сразу приходил и ухватывал за халат, это означало- малыши проснулись.
Ной же ежедневно гулял с ними, конечно же Рэй, сделав свои собачьи дела, шел рядом. И как-то не находилось желающих посмотреть на малышей, когда рядом с коляской такой огромный пес.
ГЛАВА 4
Тома смеялась:
— Вот, правильно мы малышей в пеленки заворачиваем, смотри, какой у нас собачий нянь, и деточки с рождения к нему привыкнут, он ещё и ездовой собакой будет!
А в душе она так печалилась, так переживала за Генку, и решила поговорить с ним по приезду — не вот, чтобы в лоб, но с намеками, авось дойдет до болвана...Но как говорится: "Блажен, кто верует..."
Генка решил не брать заслуженный отпуск — что ему дома делать, ехать куда-то тоже не хотелось, насмотрелся за время поездок красот необъятной Родины да и скуповат он стал на деньги, теперь-то они действительно потом и кровью доставались. Матери, правда, из поездок, когда получалось, привозил какие-то вещи, сейчас вот приглянулась ему шаль пуховая. Он поторговался и купил, хотя знал, что его Тамара Ивановна была тетка норовистая, платки никогда не признавала, все шапки-береты. Но пусть хоть закутается когда, мало ли, холодно будет.
Тома шали бурно обрадовалась к его немалому удивлению.
— Спасибо, сынок, уважил!
Пока Генка мылся-брился, Тома раздумывала, как бы с ним поговорить, но получилось, что он сам начал разговор, когда разморенный сидел на кухне после сытного обеда.
— Мать, а чего это теть Нюра сказала, что ты у... бывшей днюешь и ночуешь, детей каких-то нянчишь, ты и в няньки, это совсем не сходится?
Тома разозлилась:
— А ты бы вместо того, чтобы слушать сплетниц, глаза разул, Люда мне не чужая и...
— Не хочешь ли ты сказать, что надо бы нагулянных ею, двух... признать своими, как бы помириться... И жить семьей? Ещё скажи-детям отец нужен? Я что, совсем лох, одна мне мозги пудрила любовью неземной, а сама к армянам от меня сразу направлялась, вторая никак не могла, видите ли, забеременеть, а не успела разойтись — тут же пузо на нос полезло. Я после этих двух, — он просто выплюнул это слово, — 'задушевных', уже никому и ничему не верю. И не проводи свою хитрую политику, не собираюсь я с ней каких-либо дел иметь, родила — знала зачем. Вот пусть, как мать-одиночка и воспитывает безотцовщину, может, как подружка, ещё и во все тяжкие пойдет, я лучше на ком другом, хоть с тремя детьми женюсь! И никогда не говори больше про этих, мягко говоря, нагулянных!!
И запнулся, с удивлением глядя на свою боевую, не лезущую за словом в карман мамку, сейчас утирающую слезы.
— Ты чего?
— А ни... - ответила его мать, — ты сказал, я запомнила! Люда