— Ну, пожалуйста, — жалобно встрял средний, до этого разглядывавший стенд со сладостями. — Пить хотим!
— Газировку купите! — бросила она через плечо. — Сок там, не знаю. Берите что угодно, но энергетик не продам!
— Тогда ты потеряешь клиентов! — в ход пошла тяжёлая артиллерия. Старший использовал приём, подсмотренный в фильме. Младший смотрел на него с благоговением. — Мы сейчас развернёмся — и вы нас больше не увидите!
— Подумаешь, — усмехнулась Анжелика. — Тоже мне клиенты! Как будто от вас убыток будет. — Она подняла указательный палец, затем повернулась к ним лицом. — Знаете что, «клиенты»? Мать за хлебом пошлёт — как миленькие прибежите. Так что живо, энергетик на полку, и марш отсюда! Чтобы я вас больше не слышала!
Высокий мальчишка, почуяв поражение, опустил голову и, будто побеждённый воин, покорно направился выполнять приказ. Возможно, в споре он бы и одержал верх, но в кино всё шло иначе, а как реагировать на такое замечание, он ещё не знал.
Донышко банки глухо стукнулось о полку, и самый маленький, осмелев, выкрикнул в сторону Степановой:
— Козявка стухшая! — рассмеялся, и остальные дружно подхватили.
Стерпеть такое оскорбление было выше её сил. Она схватила мокрую тряпку и швырнула её вдогонку убегающим хулиганам. Не попала. Тряпка шлёпнулась на пол, разбрызгивая остатки воды. Издали она напоминала мелкое, раскисшее животное, а лужица вокруг — кровь. От этого сравнения ей стало не по себе, и она тяжело опустилась на стул.
К прилавку подошёл мужчина, уже немолодой, с лицом, выражавшим удивление и недоумение.
— А-а, Никонор Иванович… Эти чертенята меня всё утро изводят. Спасу нет! — Мужчина выслушал, понимающе кивнул. — Может, пожаловаться на них родителям?
— Конечно. Естественно, пожалуйтесь! Ишь, каких нахалов вырастили!
— Нахалы! Мало сказано — хулиганьё мелкое! — возмущалась она. — Глядишь, моргнёшь — а они уже в тюрьме. Вот в наше время…
— Ну что вы так категорично, Анжелика Степановна? Дети же они, просто дети. Думаете, мы себя лучше вели? Вы вот семидесятые, восьмидесятые или девяностые вспомните! Тогда моргнёшь — и кто-то уже в кандалах. Сейчас хоть лучше, но соглашусь — немного их разбаловали. — Он задумался, потрёп седые усы, испачканные пеплом, и добавил: — Самую малость!
— Какую малость? Старших не уважают, музыку похабную слушают… А вы их Ютуп хоть смотрели?
— Смотрел, конечно, — он выкладывал товары из корзинки на прилавок. — Много интересного там есть.
— Например? — спросила Анжелика с поддельным интересом. Её цель была не в том, чтобы узнать что-то новое, а в том, чтобы найти повод для осуждения.
— На днях смотрел канал про звёзды, — его голос заглушал писк сканера. — А вчера благодаря одному автору смог, наконец, унитаз починить.
Ответ её не обрадовал. Она слегка подкисла, желание продолжать разговор пропало, и она вяло протянула:
— Прикладывайте карточку. Оплата не прошла. У вас, Никонор Иванович, денег не хватает. — Она посмотрела на его растерянное, беспомощное лицо. — Давайте уберём что-нибудь… Ну, что вам меньше всего нужно? На всё денег не хватает… Может, банку горошка?.. Отлично, прикладывайте. Всё прошло, спасибо за покупки, Никонор Иванович! Да-да, баночку я под прилавок уберу — подождёт вас.
Посетитель ушел, и Анжелика наконец достала из-под прилавка огромный измятый сборник сканвордов. Открыла середину и принялась разгадывать. Магазин находился в промзоне, посетители были в основном рабочие с заводов или те, кто жил неподалеку, — таких было меньше. Поэтому у продавщицы теперь оставалось много свободного времени до окончания смен на заводах.
Работать ей пришлось всю неделю подряд, без выходных, с семи утра до девяти вечера. Ее сменщица, на первый взгляд, казалась ответственной и серьезной. Отработала всего месяц, а потом покинула работу, никому не сообщив — просто вышла из-за прилавка и ушла. Даже двери не закрыла. Бери кто что хочет. Анжелику такое поведение разочаровало. «Полная безответственность», — прокомментировала она поступок сменщицы. Выругалась на нее, плюнула в сердцах и добавила: «А она ненамного моложе меня, а ведет себя как молодежь!» Несколько дней Степановна только и говорила об отвратительном поступке безалаберной женщины! Обсуждала, мусолила, перемывала косточки. Ее еще больше распалял тот факт, что та даже не удосужилась ответить на звонок, чтобы объясниться, а может, и извиниться. Анжелика выговаривала заходящим покупателям: «Если что-то делаешь, будь добр нести ответственность за это!» Они уходили от нее, задумавшись, будто касалось это их. А потом, застыженные, не возвращались — разве что в случае крайней нужды.
Сканворд оказался для нее крайне сложным — из всех слов она смогла разгадать лишь парочку. Она постукивала колпачком ручки, лицо выражало сосредоточенность. Мыслительные процессы мчались в голове.
«Гриб, выросший там, где Иуда повесился»
«Одежда узбека на все случаи жизни»
«Засеивание поля взрывными снарядами»
Последнее она когда-то слышала — казалось, знала ответ. Минетирование?
— Дура старая, продай энергетик! — скрипучий голос с обгоревшими связками разорвал тишину, вырвав ее из раздумий. Голос был детским, но сожженные легкие не могли дать достаточно воздуха, чтобы фраза разнеслась по всему магазину. Звучало так, будто ребенок, перебравший с вечера водки и избитый шпаной, пытался теперь выпросить опохмел.
Анжелика взбеленилась, глаза наполнились яростью. Цепкие пальцы схватили первое, что попалось под руку — банку горошка. «Проклятые уродцы, нет от вас спасу, достали!» — бешено проносилось у нее в голове. Неосознанно, на волне ярости, она швырнула банку в сторону голоса. И тут же ужаснулась. «Промажу же, промажу!» — взмолилась про себя. Банка летела несколько мгновений и угодила в черный силуэт. Анжелика не успела его разглядеть — лишь увидела, как банка ударилась в голову, выбила крошку, и силуэт рухнул.
— Господи! Господи! Дитятку прибила! — вскрикнула она, прикрыв рот ладонями, и бросилась к месту происшествия.
Но где же? Банка горошка откатилась в сторону и замерла. На том месте, где, как ей казалось, должен был лежать ребенок, не было ничего — лишь пара кусочков угля.
— Чур меня, чур! — закричала продавщица и перекрестилась. — Как же так? Я же видела, тут кто-то был! — тараторила она чуть слышно, будто обращалась к уголькам. — Точно был, говорил. Точно! Я же слышала. Мальчик тот был, энергетик опять просил… Чур, чур, чур! Нечистый со мной играет! Иконку принесу, поставлю! Чертенок балуется! Измывается! Ну, нечистый, я тебя прогоню! — погрозила она пальцем в сторону угольков, развернулась с видом победителя и вернулась на место.
Она села за прилавок и достала смартфон — подарок дочери. Вспомнила, как метнула банку в чертенка, и губы сами собой дрогнули в улыбке. Старое спортивное прошлое давало о себе знать, хоть и не так ярко,