– Следопыты побороли страх, – говорит закадровый голос. – Паркур помогает присвоить себе городскую среду, переосмыслить ее потенциал.
– Паркур. Вот чем заинтересовались мои старшенькие. Мелкие вонючки. Называют это «водным паркуром». Другими словами, бросаются в Лиффи с высоты. Глаза на чертов затылок от такого вылезают.
Киара хмурится.
– А плавать они умеют, Кэти?
– Ага, хер там плавал.
Однажды утром она видит на экране смартфона незнакомый номер и снимает трубку в надежде, что это Центральная служба размещения. И мгновенно жалеет об этом, услышав голос свекрови: «Киара, что происходит? – говорит Ассумпта. – Райан-Патрик позвонил мне. Ты разбила ему сердце. Какое-то время ему казалось, что все наладится, но теперь, по его словам, надежда растаяла без следа. Но ты же не собираешься сделать это снова? Сделать это с детьми».
Райан-Патрик. Она регулярно забывает, что так звучит его полное имя. Как отчихвостила ее Шинейд, когда она с ним познакомилась. «Ну все, ты теперь у мамы на хорошем счету на веки вечные, особенно когда выйдешь замуж за чистокровного ирландца с самым ирландским именем в истории. Отличный ход, Киара. Ты выиграла, конец игры. Серьезно, Киара, я сдаюсь. Ты меня сделала».
– Райан говорит, ты не вполне здорова? А к доктору ты обращалась? Я очень беспокоюсь о детях. Сегодня утром я была на мессе и сказала отцу Бойлю, что есть одна семья, за которую нужно особенно молиться. Разве ты хочешь попасть после смерти в ад, Киара? Этим вопросом действительно стоит озаботиться во время земного существования.
Ад. Она вспоминает собор Апостола Петра в городе Вик, фреску адского пейзажа, раскинувшуюся над колоннами, стенами, потолками. Искореженные конечности, умоляющие взгляды воспаленных глаз, ужас на лицах. После того как она в первый раз там побывала, Киару мучили кошмары, она просыпалась в квартире с закрытыми ставнями на окнах, смотрела в темноту и видела лишь голые монохромные формы.
– Думаю, это несправедливо, – наконец произносит она. – Вы слышали только его версию. Вы сами признаете, что Райан бывает очень…
– Я достаточно услышал, – вклинивается мужской голос. Это Грэм, отец Райана. Разумеется, они же всегда звонят вдвоем по громкой связи. – Что ты можешь знать о супружеской жизни? – говорит ее свекор. – Выросла с матерью-одиночкой, в бедности, да еще и в Англии. А ведь мы предупреждали Райана-Патрика, чтобы держался от тебя подальше. Нашел бы хорошую девочку правильного происхождения и с правильными представлениями о вере.
– Так вот, милая, – вступает Ассумпта, – что мы хотели спросить. Ты собираешься возвращать Райану его детей? Или нам пора дать ему денег на адвоката?
Адвокат. Киара так и знала, что он замышляет что-то такое: слишком уж он затаился в последние недели. В «его» дни, пока она отстегивает Софи и Эллу и выгружает из багажника сумки с игрушками и снеками, он стоит в дверном проеме, сложив руки на груди. Потом сразу начинает возиться с девчонками, подхватывает их и крутит, не обращая на Киару внимания.
Она не знает, что хуже: когда он постоянно ищет контакта или, наоборот, молчит. В периоды молчания она держит нос по ветру, чувствует себя в западне. Так было всегда. Раньше она всегда знала, когда разозлила его, и тяжелее всего давалось ей ожидание реакции. Это чувство леденящего ужаса в самой глубине живота.
Киара несколько раз проверила информацию на сайте Педагогического совета Ирландии. Но только когда она звонит Шинейд и рассказывает, что обнаружила, правда обретает окончательные очертания.
– Я все время имела право преподавать в ирландской начальной школе, с первого дня, – сообщает она сестре однажды вечером. – Тебе дают три года на изучение ирландского, и все эти три года прекрасно можно работать.
– Срань какая, – цыкает сестра. – А он тебе говорил, что этого делать нельзя, так?
– Да, убеждал меня, что это невозможно. Нет, и все. Для людей неирландского происхождения путь в профессию закрыт.
– Но ты-то, блин, ирландка!
– Ну знаешь ли, не до мозга костей. Я здесь не родилась и выросла не в Ирландии.
– Киара! Тебя воспитывала мама-ирландка! У нас вся семья ирландцев. У тебя ирландский паспорт! Вот же ублюдок. Всегда находит, куда тебя побольнее уколоть. Знает твои слабые места. Ты разве этого не видишь?
– Шинейд. Как эти слова могут мне помочь?
– Прости. Господи. Слушай, хорошо, что ты выяснила правду. Ты можешь преподавать в школе, как всегда и хотела.
– Ну, допустим, не всегда. Когда-то я хотела быть поэтом-перформером, помнишь? Таскала тебя на всякие поэтические мероприятия.
– Да уж, помню, но это был легкий сдвиг по фазе, – смеется Шинейд. – А как вообще он отнесся к новости? Ты же сказала ему, что все кончено. Капает тебе на мозги, когда ты привозишь девчонок?
– Его мать звонила. Говорит, он нанимает адвоката.
– Бог мой, Киара. Тогда и тебе пора озаботиться поиском.
18
Двадцать семь – двадцать восемь градусов. Пожары в горах. Полыхают вересковые пустоши. Днем на пляже яблоку негде упасть. После наступления сумерек Киара везет дочек в Сандимаунт побегать по гальке. Они собирают ракушки и плещутся на мелководье.
Живот растет, его уже невозможно спрятать под просторными блузами. Счастливый, ни о чем не догадывающийся пузырь, распирающий летний сарафан за семь евро. Элла замечает веснушки на ее плечах и кричит: «На мамочке игра в точки!»
Ввели запрет на использование шлангов в бытовых целях. В аэропорту Шаннон зафиксирован новый температурный рекорд – плюс тридцать два градуса по Цельсию. По всему Дублину раскуплены детские бассейны «лягушатники». На волне FM104 Джим и Джеки в прямом эфире задают вопрос, кто где видел в продаже детские бассейны. Звонит мужчина и сообщает, что только что наблюдал, как выгружают около десятка бассейнов в районе Финглас, возле строительного магазина «Вудиз». Когда Киара приближается к «Веселым дням», в эфир звонит женщина, которая сообщает, что у «Вудиз» все бассейны раскуплены и она вне себя от бешенства.
После работы в те дни, когда Киаре не приходится отвозить девчонок к Райану, она везет их в Феникс-парк. Трава на газонах выжжена. «Это же сено!» – кричит Софи, бегая по лужайке. Элла следует за сестрой, волоча за собой Прыгуна. На ней только соломенная шляпа, слой солнцезащитного крема и провисший подгузник. Киара пытается приучить ее к горшку, пока с переменным успехом. С борта ванной свисают маленькие штанишки. На гостиничном ковре темные пятна, оставшиеся после небольших аварий, последствия которых Киара попыталась устранить. На всех тематических сайтах написано,