Даниелла знала, что это не так. Сим-карты их мобильных телефонов были уничтожены сразу по прибытии на место. Она познакомилась с Артом, когда тот начинал поваренком в пабе «Суонн». Джером увидел что-то в Арте и постепенно вовлек его в торговлю наркотиками. Именно история, рассказанная Артом, вдохновила Джерома на идею прокладки туннеля, ведущего вниз от дома 17 на Чапел-стрит к каналу.
Арт рассказал Джерому о своем детстве, проведенном в Зелена-Гуре, на западе Польши, в районе, известном своим вином и виноградниками. Отец Арта, строитель, специализировался на сооружении piwnica winna, винных погребов. И научил его всему, что знал о строительстве винных погребов, больших и маленьких, о том, какие туннели необходимо прокладывать, в каких породах или грунте безопасно прорубаться, какие конструкции могут быть самонесущими, а для чего могут потребоваться кирпичи или железо.
Пятеро поляков жили в доме 17 на Чапел-стрит, пока выполняли работу. Мужчины не говорили по-английски, но их хорошо кормили. В свободное от работы время они спали, для них действовал комендантский час, им запрещалось выходить из дома. Их единственным контактом был Арт, и Джером намеренно выбрал его, зная, что мужчины доверяют ему как соотечественнику. Полякам объяснили, что они копают дренажную систему.
Даниелла вытерла глаза и снова взглянула на фотографию младенца. Такой красивый. Она подумала о Клайве, своем муже, и вспомнила тот день, когда ей позвонили с газового завода и сообщили о его трагической гибели. Они пытались зачать ребенка; но она потеряла первенца на ранних сроках беременности. Как она дошла до такого? Перед ней стояла задача уничтожить все доказательства существования пятерых мужчин. В том числе и фотографию этой крохи. Даниелла посмотрела на себя в зеркало, висевшее на стене. И увидела свое суровое отражение. Лицо осунулось, она похудела, стала угловатой. Такова жизнь, которую она выбрала. Она увязла слишком глубоко, чтобы позволить себе роскошь думать иначе. Она была богата и могущественна. Ей не нужно было беспокоиться о деньгах. Беспокоиться. Смешно. Вся ее жизнь теперь сводилась к тому, чтобы оглядываться через плечо. Сколько времени пройдет, прежде чем все это накроется? Она мысленно повторила главную мысль: все зашло слишком далеко, и пути назад нет.
Даниелла отбросила эмоции в сторону. И принялась за уборку. В десять часов вечера она сделала перерыв и спустилась вниз выпить чаю. На кухне было жарко, пар поднимался из отверстия в камине, ведущего в подвал.
Она услышала резкий треск. Звук выстрела из пистолета Джерома с глушителем. Треск повторился, и мгновение спустя Фрэнк выбрался из камина, а следом за ним и Джером.
– Яма была почти полностью засыпана, прежде чем мы убрали его, – сказал Фрэнк и тут же добавил: – Ты готовишь чай?
Джером положил пистолет на стол. Убийство Арта планировалось изначально. Он слишком много знал.
– Да. Я завариваю чай, – сказала она.
– Долго тебе еще там, наверху? – спросил Джером. – Ты все собрала? От них ничего не осталось?
– Ничего. Все вещи в черных пакетах, можно сжигать. – Даниелла сказала не всю правду. Фотография младенца с большими голубыми глазами лежала в кармане ее куртки.
И она сохранила фото, чтобы доказать самой себе, что в ней еще осталось что-то человеческое.
41
Среда, 11 декабря 2024 года
– Привет, незнакомец, – сказала Эрика. – Давно не виделись.
Ясным хрустящим утром она стояла на кладбище в Слейтуэйте, городке в Йоркшире, где был похоронен Марк. Только что взошло солнце, окрасив все вокруг в сверкающий золотой цвет. Надгробие из черного мрамора покрывал тонкий слой инея, но Эрика помнила надпись:
МАРК ФОСТЕР
1 АВГУСТА 1970–8 ИЮЛЯ 2014
В СЕРДЦЕ И В ПАМЯТИ НАВСЕГДА
Городок Слейтуэйт и вересковые пустоши, местами покрытые снегом, раскинулись вдали от кладбища, расположенного высоко на холме. Эрика провела бессонную ночь в гостинице, ворочаясь с боку на бок, и знала, что ей пора возвращаться в Лондон, но перед отъездом хотела навестить Марка.
Эрика опустилась на колени, смахнула опавшие листья с основания камня из черного мрамора и достала из пакета небольшой букетик цветов.
– Я знаю, – сказала она, обращаясь к его имени на надгробии. – Они с заправки. Извини. И это гвоздики. Не самый удачный выбор.
Эрика убрала из маленькой вазы засохший букет и поставила в нее свежие цветы. Затем села на землю, подстелив под себя пакет, вытащила из кармана куртки МакМаффин с сосиской и яйцом – завтрак из «Макдоналдс», развернула его и надкусила.
– Я подумала, что могла бы позавтракать с тобой. На кладбище это не возбраняется?
Она прожевала и проглотила кусок, а после откусила еще и еще, быстро управляясь с сэндвичем. Она вытерла рот тыльной стороной ладони и скомкала бумагу, а потом рассказала Марку все о Джероме Гудмане и о том, чем занималась со времени своего последнего визита.
Она знала, что всегда будет любить Марка, как и нести тяжкий груз вины за случившееся, но жизнь дана для того, чтобы жить, и у нее были Игорь, кот Джордж, друзья и карьера – хотя карьера пока стояла под вопросом, все равно оставалась жизнь в Лондоне. Пока она говорила, солнце скрылось за серыми облаками, накатившими с окрестных вересковых пустошей. И без солнечных лучей, согревающих лицо, она почувствовала, что холод пробирает ее до костей. Она заметила, что на некоторых соседних надгробиях мерцают свечи.
– Каждый раз, когда я думаю, что близка к цели, вырастает еще один барьер. Но я доберусь до этого ублюдка. Я дала обещание и сдержу его. – Эрика услышала свой голос, чистый и сильный, на пустынном кладбище. Говорить по-английски с йоркширским акцентом Эрика научилась на севере, у Марка и своих коллег, и так же, как они, сплющивала гласные звуки и произносила «у» вместо «а».
Она встала, разминая затекшие ноги, затем поцеловала кончики пальцев и прижала их к холодному камню.
* * *
Погода портилась, пока Эрика двигалась на юг, да и прокатиться с ветерком не удалось из-за плотного потока машин на дорогах. Лишь около четырех пополудни она свернула на свою улицу в Блэкхите. Несмотря на