У Матвея уже была идея на этот счёт. Он взял Эрика под руку и попытался поднять его на ноги.
— Лейгур, помоги мне с ним.
Исландец подхватил его за вторую руку. Вдвоём они осторожно принялись выходить из вездехода.
Снаружи их встретило трое человек. Каждого из них Матвей узнал и почувствовал крохотную долю облегчения, увидев их живыми. Прямо сейчас он бросился бы к ним, обнял и расцеловал бы от счастья, да только вот сперва нужно было позаботиться об Эрике.
— Гюго, помоги! — обратился он к мужчине невысокого роста, с бородой-лопатой.
Его брат-восточник встал как вкопанный, и на его лице отразилось неподдельное изумление, словно он призрака увидел.
— М-Матвей?..
— Позже, позже! У одного из наших спутников тяжёлая стадия гипоксии. Умоляю, скажи мне, что та барокамера в медотсеке ещё работает.
— Да, вроде должна работать. Но нужны ватты…
— Арин, неси батарею! — приказал Матвей. — И побыстрее!
Глаза у Гюго вновь сделались большими от удивления, когда он наблюдал за скрывшейся в вездеходе Ариной. Но затем он тряхнул своей волосатой головой, будто прогоняя прочь страшные видения, и резко выдохнул.
— Так, ладно, — теперь его голос звучал уверенно. — Никит, Паш, поищите Щукина и срочно его в медицинский отсек.
— Сделаем, — ответил Паша, не отрывая взгляда от Матвея.
«И Щукин жив… хорошо» — мелькнуло утешение в голове собирателя.
— С возвращением, Матвей, — бросил убегающий к выходу Никита. Матвей вспомнил, как в последний раз видел его: восточники едва не линчевали за кражу товара.
Потащили Эрика к дверям. Мыски его ботинок чиркали по полу с глухим скрипом. До ушей доносилось невнятное бормотание на норвежском.
Всей гурьбой зашли в тамбур. Гюго закрутил до упора штурвал двери, дёрнул за рычаг и давление стабилизировалось. Когда же они покинули тесное помещение и очередная герметичная дверь за спиной плотно закрылась, лёгкие наполнились нормальным воздухом. Дышать стало значительно легче.
Эрика долго тащили по коридору, освещённому тусклым светом жировых ламп. И никакого электричества. Арина, придерживая под мышкой батарею, убежала вперёд. Когда спустя несколько минут они добрались до палаты, девушка уже включала барокамеру.
Матвей и Лейгур стали осторожно укладывать обмякшее тело внутрь капсулы и закрыли стеклянной крышкой.
Уложив Эрика, они поспешно пристегнули ремни и закрепили маску для подачи кислорода. Арина, щурясь в потёмках, уже задавала параметры: давление, влажность, температуру. Барокамера тихо загудела, зашипела, и прозрачный купол медленно начал запотевать изнутри. Воздух в отсеке дрогнул — едва ощутимая волна давления прошла по комнате.
Матвей отошёл на шаг, смахнул запястьем выступивший на лбу пот.
Сзади послышался топот. Доктор Щукин в сопровождении Никиты и Паши встретил собравшуюся группу взглядом, преисполненным удивления. Его плешь блестела в оранжевом свете.
— Матвей?
— Доктор… — собиратель быстрым шагом сократил между ними расстояние, — выручайте. Одного из наших достала горная болезнь, ему совсем худо.
Виктор Щукин — так его звали, — не мешкая приблизился к приборной панели барокамеры. Арина уступила ему место.
— Аринка Крюгер… И ты здесь! — В голосе доктора слышалось удивление, смешанное с каким-то странным, лихорадочным оживлением.
— Здравствуйте, Виктор Степаныч.
— Вот так сюрприз, а? — он обернулся к Гюго с широкой улыбкой, обнажая воспалённые дёсна. — Ну надо же, вернулись! А мы-то уж думали…
— Виктор… — Матвей указал на барокамеру. — Наш друг. Пожалуйста…
— А? — Его тонкие брови приподнялись. — Ах да! Минуту, сейчас я всё сделаю как надо. Можете не переживать за него… — Он подошёл к панели и продолжал бормотать: — Всё сделаем, он будет жить… будет. Обязательно будет!
Виктор был явно не в себе, и на это указывали не только его несвязная речь, но и дерганые движения.
Не таким знал Матвей главного врача «Востока». Виктор Щукин среди местных прославился трезвой рассудительностью и блестящими навыками в своём ремесле. Заметь он у восточника кашель, температуру, боль в животе, так сразу тащил его к себе в кабинет, исследуя с головы до ног. Однажды Матвей, будучи ещё совсем мальчишкой, по настоянию отца, заменял одного из помощников доктора, боровшегося с тяжёлой болезнью. За неделю в роли ассистента будущий собиратель многое узнал об оказании первой помощи и привык к виду крови. А ещё именно в те дни Виктор Степаныч обучил его накладывать искусные швы на рваные раны. Этот навык впоследствии не раз выручал Матвея.
Сейчас возле экрана барокамеры стояла лишь бледная тень прежнего Виктора Степановича Щукина. Тень эта ходила сгорбившись, дёрганными и резкими движениями скребла отросшими ногтями грубую поросль на подбородке. Каждое своё действие он сопровождал шепотком:
— Так… уровень кислорода поднимаем до тридцати пяти… Температуру чуть выше нормы поставим, пусть сосуды расширятся…
Матвей всё никак не мог оторвать взгляда от врача, смиряясь с новым положением дел.
— Виктор Степанович, он выкарабкается?
Доктор потряс ладонями в воздухе, смахивая с них невидимую влагу.
— Не знаю, не знаю. Нужно понаблюдать. Проверить, не начался ли отёк мозга или лёгких.
Сказанное прозвучало как приговор.
Матвей схватил Щукина за рукав, крепко сжал.
— Виктор Степанович, миленький, сделайте всё возможное. Он должен выжить.
Доктор посмотрел на него широко открытыми глазами.
— Конечно, конечно, можешь не волноваться. Мы вытащим его.
Снова обратил всё своё внимание к настройкам барокамеры.
Матвей попятился, не отрывая взгляда от тела, скрытого за прозрачным стеклом, пока не почувствовал прикосновение к плечу.
— Матвей. — Гюго сглотнул. — У вас есть чего пожрать?
Заданный вопрос на мгновение поставил Матвея в тупик. Он растерялся.
— Эм… да, конечно. — Он обернулся к Лейгуру, смотрящему на барокамеру. — Можешь принести? Всё, что есть.
Исландец кивнул и скрылся из виду.
— Гюго… — Арина, сминая пальцы, осторожно подошла к нему с чуть склонённой головой. — Что здесь произошло? Где остальные?
На лицо мужчины легла тень.
— Пойдёмте… — его кадык дрогнул, — поговорим об этом в другом месте.
* * *
В кают-компании модуля B собрался двадцать один человек, включая новоприбывших. Троица восточников оторвалась от игры в бильярд, ещё двое, читавшие книги, подняли взгляды и тускло улыбнулись. А затем на Матвея с Ариной обрушилась лавина радостных приветствий, объятий и дружественных хлопков по плечу.
В тонущем во всеобщем гаме голосов послышались оживлённые вопросы:
— Живы! Ни хера себе! Живы!
— Где вас носило⁈
— Быть не может!
Каждого из них Матвей и Арина знали: