Бледное лицо Арины обратилось к полу, она неровно дышала, словно изо всех сил сдерживая пытающееся вырваться наружу рыдание.
Маша больше не пыталась скрыть слёзы и громко шмыгала. Даже Тихон, кажется, всхлипнул, плотнее укутываясь в куртку, будто пытаясь укромнее спрятаться в ней от нависающей над ним суровой действительности. Лейгур сидел в кресле неподвижно, с задумчивым выражением лица. Одним лишь его богам было известно, о чём он размышлял.
Дэн же, поскольку русским не владел, пристально, и даже немного нахально, всматривался в Гюго, но тот, кажется, этого не замечал.
— Олег Викторович?.. — с едва слышной надеждой произнёс Матвей некоторое время спустя, в попытке взять себя в руки после услышанного.
— Умер одним из первых ещё в июне, — ответил Гюго. — Сам знаешь, он был уже в годах… да и болел часто. Перед самой смертью он назначил меня старостой «Востока», велел беречь остальных. Вот я и…
Гюго вдруг сделал резкий выдох, лицо его сконфузилось, покраснело, а из глаз прыснули слёзы. И Матвею при виде этого рыдающего, дрожащего и обессиленного человека сделалось страшно.
Арина вскочила с места, вцепилась в мужчину и крепко сжала его в объятиях. Матвей же был на волоске от присоединения к этой скорбящей процессии.
Восточники позади погрузились в неловкое молчание и уставились в потолок, будто рассматривали на нём что-то только им видимое.
Маша резко встала, обернулась ко всем присутствующим спиной и облокотилась рукой к стене. Её лопатки поднимались и опускались от тихого плача.
— Я старался, Матвей… — дрожащим голосом произнёс Гюго. — Не знаю, может, я сделал что-то не так, но я старался…
Матвей вцепился в его руку, крепко её сжал.
— Всё хорошо, Гюго.
— Я сделал всё, что смог, чёрт его подери!
— Я знаю, знаю. — Он нагнулся к нему ближе. — Больше тебе не придётся иметь с этим дело. Мы здесь. Всё будет хорошо.
— Дерьмо… дерьмо…
Гюго сжал зубы, вновь резко вдохнул, словно прогоняя из нутра охватившее его горе.
— Послушай меня, Гюго, — обратился к товарищу Матвей, — на станции ещё есть рабочие вездеходы?
— Нет, — спешно ответил он, — иначе мы не сидели бы здесь и давно убрались куда-нибудь подальше, да хоть в тот же «Чжуншань». Осталось только несколько в нижних гаражах, но все механики умерли ещё зимой, и починить эти корыта некому. А у Никиты… — он кивнул на парня, сидевшего напротив Арины, — опыта с вездеходами мало.
— Хорошо, хорошо… — сдержал его быстрый поток собиратель. — Вот как мы поступим: завтра я с моей командой поутру отправлюсь в сторону «Прогресса»…
— Матвей, эти ублюдки ни за что не дадут…
— Вы получите еду. — Маша резко развернулась: глаза опухшие, мокрые. Щёки накрыл багрянец. — Даю вам слово.
— Вот как? — впервые заговорил собиратель Ярик, он же Ярослав. — И с чего бы нам верить вашему слову?
— Потому что я дочь Вадима Георгиевича Зотова, — твёрдо произнесла она.
Услышанное ожесточило лица восточников. Руки некоторых сжались в кулаки. В помещении пронеслись недовольные шепотки.
Но Маша оставалась непреклонной перед обращённой к ней неприязнью:
— Матвей и мой отец заключили сделку…
— Не просто заключили сделку… — перебила её Арина, зыркнув на Машу ненавистным взглядом. — Он дал клятву, что поможет нам.
— Хорошо… дал клятву, — сдержанно сказала Маша. — Но теперь он мёртв… — Она осеклась и склонила голову, будто вспоминая: — Там, в той церкви, прежде чем умереть, он возложил на меня бремя этой клятвы… — Её уверенный взгляд поднялся и прошёлся по всем обращённым к ней суровым лицам. — И я собираюсь исполнить её.
— Значит, это вас отправился спасать Матвей… — пробормотал Гюго, смерив гостью хмурым взглядом.
— Да, — подхватил Матвей. — И, как видишь, я выполнил свою часть сделки. Ну… почти. Осталось только вернуть её на родную станцию.
— Хочешь сказать, ей можно верить?
Матвей, не задумываясь, ответил:
— Вне всяких сомнений. — Он посмотрел на Машу. — Она поможет «Востоку».
— Точнее тому, что от него осталось… — в гневе пробормотала Арина.
Злоба так и сочилась от его названной сестры. Матвей чувствовал это каждой клеточкой своего тела. Арина будто бы винила Машу во всех их бедах, она страстно ненавидела её…
Но будет ещё время подумать об этом.
— Как я и сказал, завтра мы отправимся на «Прогресс», — продолжал он, вводя всех остальных в курс дела. — Оставим для вас часть наших припасов — хватит продержаться здесь ещё несколько недель. Как только доберёмся до станции, немедленно отправим сюда ещё провизии.
Матвей опустил голову и вздохнул:
— Хотел бы я взять вас всех с нами, но места в нашем вездеходе…
— Всё хорошо, мы понимаем, ведь так, парни? — Гюго обернулся через плечо, и ему ответили нерешительные кивки. — Мы будем ждать. Но прошу вас, поторопитесь…
Маша снова ответила:
— Клянусь вам, скоро всё это закончится.
И восточники, услышав это, с виду как будто бы немного смягчились по отношению к ней.
Глава 2
Дом, милый дом
В комнате Никиты Савина стоял затхлый воздух.
Помятое белье на старой койке обзавелось множеством пятен и дыр; когда хозяин комнаты взялся за край одеяла и тряхнул его, в крохотном помещении затанцевали ворсинки пыли и закружили мелкие волоски.
— Извини за беспорядок, — Никита нацепил на лицо неловкую улыбку. — Давненько у меня гостей не было.
Он сел на край койки и старательно делал вид, что осматривает комнату. На деле же всё исподтишка косился на Арину. Она сразу это заметила, но не возражала.
С Никитой они тесно общались последние несколько лет, не беря в расчёт последние месяцы. Молодой подмастерье из гаража приглянулся ей в тот самый период ее жизни, который она описала про себя как острую нехватку мужского внимания. И поскольку на «Востоке» ребят её возраста, или хотя бы близких к нему, было раз-два и