В нескольких сотнях метров от берега плавала «Твердыня», откуда доносились едва доносимые досюда хлопки выстрелов.
«Лейгур…» — только и успела подумать Надя, прежде чем заметить, как с места неожиданно сорвался Тихон, подбежав к левой части берега.
— Тихон!
Мальчишка бежал, как ветром подхваченный. Его лёгкая куртка развевалась на ходу и напомнила Наде одну из тех картинок с так называемым супергероями из старых американских комиксов, которые все как один носили эти неудобные, дурацкие плащи. Тихон подбежал к небольшому суденышку, левый борт которого украшал символ буревестника. Он встал как вкопанный с открытым ртом, уставившись на пространство между двумя старыми лодками, стоявшими на берегу. Обе были привязаны к швартовой тумбе.
А потом Тихон внезапно с рьяным воплем бросился к месту между двумя лодками.
— Тихон! — Надя уже снимала винтовку, предчувствуя что-то нехорошее.
Она ускорилась и разглядела, как некто пытался придушить человека, забравшись на него верхом. Будущая жертва почти не сопротивлялась, беспомощно дергая руками.
Душитель так сильно сосредоточился, что совершенно не услышал бегущего к нему низкорослого мальчишку с ножом в руках. Надя даже не успела прицелиться, как Тихон вдруг набросился на человека и с яростным криком принялся наносить удары ножом, один за другим.
— Умри! Умри! Умри! — ревел мальчишка, пока его лицо окрашивалось в красный.
Надя подбежала к ослепленному кровью парню.
— Тихон, хватит!
Но тот продолжал вонзать лезвие в захлебывающегося кровью мужчину.
— Тихон!
Рука парня застыла в воздухе, и он в немом изумлении уставился на бедолагу, которому в порыве ярости успел нанести множество ударов. Нож выпал из его ослабевшей руки, и мальчик осторожно попятился от издающего хриплые вздохи тела, как от прокаженного.
А потом медленно обернулся к ещё одному телу за своей спиной, которое внезапно ожило и разразилось кашлем.
— Тима!
На шее его брата отчетливо виднелись следы от пальцев. Капилляры на левом глазу лопнули, нарисовав на бельме красные нити. Синюшное лицо было мертвенно спокойно — ни намёка на жизнь или тепло, — и всё же он был жив.
— Т-тихон? — Тимур выпучил на него глаза так, словно призрака увидел. — Это… правда ты? Но…
— Брат, прости меня! — Тихон внезапно крепко обнял брата и вдруг заплакал навзрыд: — Прости, что стрелял в тебя. Я не нарочно! Но я должен был, понимаешь? Они ведь мои друзья! Я просто хочу, чтобы все было как прежде, понимаешь? Только мы с тобой.
— Тихон…
— Пожалуйста, не оставляй меня больше! Я люблю тебя, брат. Пожалуйста!
Голова Тимура обернулась к зарезанному покойнику, затем к Наде. Выглядел он совершенно сбитым с толку. Так, наверное, чувствовал бы себя человек, заснувший вечером в своей уютной комнате, а на следующее утро, чуть приподняв веки, обнаружил бы себя в центре пустыни.
Старший брат положил ладонь на содрогающиеся рыданием лопатки парня и неуверенным движением погладил его.
— Всё хорошо, — сглотнул Тимур, из его глаз прыснули слёзы, — я с тобой братец. Всё хорошо.
Надя опустила голову и неожиданно ощутила нестерпимую усталость и её неразлучного друга — лёгкое головокружение. Она отбросила винтовку, села на камни и спрятала лицо в ладонях. Подумала: может и самой поплакать немножко? Она чувствовала острую необходимость разрыдаться в компании двух воссоединившихся братьев. И почти решившись на это, неожиданно уловила в воздухе одну весьма заметную перемену, заставившую её подняться с места.
— Надя? — всхлипнул Тихон, обратившись к ней. — Что-то случилось?
— Выстрелы. — Она взглянула на него. — Их больше не слышно.
Её слова оказались правдивыми лишь отчасти. Выстрелы ещё не смолкли и кое-где раздавались, но медленно затихали, как заканчивающийся дождь.
— Думаешь, они сдались? — осторожно предположил Тихон. — После того сообщения из динамиков?
— Будем надеется, — с трепетной надеждой в голосе ответила Надя.
* * *
Казалось, этому треклятому тоннелю не будет конца.
Даже когда неожиданно включился свет, заставший Арину врасплох, она увидела, что серебристые полосы рельсов уходят всё дальше вглубь. Скалистый потолок, прежде скрытый тьмой, оказался чрезвычайно высоким. Здесь мог бы целиком вместиться весь зимовочный комплекс «Востока».
Ряды горящих желтым ламп, соединенные между собой прочным кабелем, тянулись нескончаемой гирляндой. Арина раз десять успела пожалеть, что не въехала сюда на вездеходе. А когда она в очередной раз подумала о своём промахе, до неё вдруг дошло: быть может, поэтому снаружи не стояло ни одного вездехода? Чжуншановцы оказались поумнее её, набитой дурочки, и не стали пытать себя, предпочтя быстро добраться до… куда там ведет конец раскинувшегося перед ней бесконечного тоннеля?
На этот мучащий и одновременно раздражающий её вопрос она получила ответ совсем скоро. Концом опостылевшей ходьбы оказалось большущее помещение с множеством старых машин, обыкновенных и санно-гусеничных вездеходов. Гараж в глазах Арины стал эдаким миражом, заставивший её ускорить шаг навстречу мнимому спасению. Она почти перешла на бег и неожиданно увидела одинокую человеческую фигуру, стоявшую к ней спиной. Незнакомец стоял возле одного из джипов с установленным спереди кенгурятником. Может, чжуншановец?
А может, и звезданутый…
Она решила не рисковать и подойти ближе. Пригнулась и тихонько добежала до первого же вездехода, притаившись за его большим колесом. Выглянула из-за укрытия, прищурилась…
Это был Матвей!
Обрадовавшись, что нашла его живым и невредимым, решила задержаться на секунду, собираясь с духом. Что ему сказать? Как объясниться в своём внезапном присутствии? Вот уж кто, а он совершенно не будет рад их встречи.
С другой стороны — она здесь, и это неоспоримый факт. Не отправит же Матвей её обратно на «Чжуншань»?
Арина вышла из-за укрытия и почувствовала странное покалывание в животе. Открыла рот, чтобы окликнуть Матвея, пока вдруг металлическая дверь перед ним с протяжным стоном отварилась. Матвей быстро поднял вооруженную пистолетом руку и прицелился в…
…Машу.
Это была она и выглядела совершенно на себя не похожей — шла чуть сгорбившись, волосы растрепаны, лицо бледнее самой яркой луны. Руки за спиной, как у заключенной. Она посмотрела на Матвея и взвизгнула:
— Матвей!
И вдруг некто сзади, скрытый распахнутой дверью, обхватил её шею жилистой рукой, которой удерживал чёрный контейнер, показавшийся