Василий Илларионович призадумался, заколебался, но его Чара, неуемная в своих желаниях и планах, решительно восстала против заключения врачей.
— Уж эти мне эскулапы — все на один лад: без паники — ни шагу!
— Но ведь ты жена медика, — попробовал возразить Василий Илларионович.
— Да, жена медика, — усмехнулась Чара Архиповна, — потому так и говорю. Если бы вы не придумывали болезней, не навязывали бы их здоровым людям, пришлось бы девять десятых из вас определить на другую работу… Я убеждена, что Гера со своим сердцем оставит позади Галину Уланову…
— Эк куда хватила… Галину Уланову!
— А почему бы и нет, почему? Жизнь не стоит на месте, нет, голубчик мой, не стоит: одни таланты уходят, другие — приходят. Наша дочурка талантлива необыкновенно, я всем сердцем это чую, вижу, на меня можешь положиться, Базиль. Если самого природа обошла тонким пониманием искусства…
— Ну, ну, пошла-поехала! Что ж, пусть будет по-твоему, — вздохнул Василий Илларионович. — Рад буду, если ты окажешься прозорливицей…
— Спасибо тебе, Базиль, спасибо, родной!.. Значит, ты согласен. Мы откроем своей славной дочурке двери в храм большого искусства. — Чара звучно поцеловала мужа.
Гера была определена в балетную школу.
Начались занятия. Общеобразовательные предметы давались девочке с трудом. Сравнительно недурно она справлялась со всем, что относилось к ее будущей специальности. Чара Архиповна восторженно встречала каждую повышенную отметку Геры по этим дисциплинам; остальное не так уж важно, за исключением, пожалуй, иностранного языка. На это надо обязательно обратить внимание, ее дочь должна знать не менее двух иностранных языков — это хлеб и карьера: гастроли за рубежом, непосредственное общение со знаменитостями Европы, всего мира!..
В школе Геру зачислили в группу, где преподавался французский язык. Для занятий английским была приглашена на дом преподавательница с большим опытом, много лет прожившая в Англии.
Около четырех лет проучилась Гера в балетной школе. Девочка уже сроднилась с мыслью быть балериной. И она имела для этого данные: хорошую фигурку, темперамент танцовщицы и то обаяние, которое как бы излучается балериной во время танца и покоряет зрителя. Возможно, Гера и стала бы со временем известной балериной, возможно, она побывала бы за границей и ей пригодились бы знания иностранных языков, все возможно… Но в судьбу Геры вторгся врач школы: он просто-напросто запретил Гере танцевать — не позволяет сердце. Когда Чара Архиповна попробовала было объясниться с врачом, оспорить его диагноз, он еще и накричал на нее:
— Я врач и, откровенно говоря, плохо понимаю, как может мать быть столь безрассудной, подвергать чуть ли не смертельной опасности своего ребенка!
Геру отчислили из балетной школы.
Она поступила в обычную школу. Родители обязаны были помочь ей освоить новую обстановку, новую среду, иной школьный распорядок, другой характер учебной программы. Все это было не просто для Геры, она волновалась, страдала.
Но Чара Архиповна перемену школы рассматривала как вынужденное и горькое отступление, школьным занятиям не придавала большого значения и выискивала момент для того, чтобы снова ринуться на поиски пути, на котором ее дочь станет знаменитой.
Пока что Чара Архиповна точно не знала, что предпринять, но следила за тем, чтобы дочка усиленно занималась языками.
Два года спустя после крушения первой мечты Чара Архиповна обратила внимание на то, что ее Гера стала петь. Бог мой, какая прелесть! Гера будет певицей, будет, будет!
Начались хлопоты по подысканию солидного учителя пения. Собственно, хлопотала одна Чара Архиповна, — Василий Илларионович был рад-радешенек, что его с этим делом оставили в покое: пусть забавляются, если маме и дочке это доставляет удовольствие.
В руках Чары Архиповны — длинный перечень певцов. Многие поют хорошо… Но… Как найти такого учителя, который не только научит петь, но и даст авторитетную рекомендацию?
Чара Архиповна подобрала учителя с именем. Тот признал, что заниматься с Герой можно, у нее есть способности, но откровенно заявил: профессиональной певицы из нее, видимо, не получится.
— Дорогой Николай Николаевич, — встрепенулась Чара Архиповна, — спаситель и благодетель наш, а как вы отнесетесь к моей мысли, которая только что озарила меня: Гера четыре года делала блестящие успехи в балетном училище (съели завистники и интриганы — обычная печальная ситуация в нашей жизни!); Гера и теперь очаровательно танцует (можете проверить!); вы нау́чите Геру культурно петь… Вот вам и готовая драматическая актриса, готовая!.. Ваше слово, Николай Николаевич!
— Возможно, вы правы, — сдержанно отозвался именитый артист. — Во всяком случае, это дело довольно далекого будущего.
«А мы его приблизим, непременно и оперативно», — подумала темпераментная Чара Архиповна и энергично стала внушать Гере, что та должна попробовать себя как драматическая актриса. Надо найти клуб, сходить в Дом культуры, поискать какой-нибудь драмкружок.
Гера была послушной девочкой, и, казалось, мать у нее пользовалась большим авторитетом. Недаром совсем еще крошкой на вопрос, кем она хочет быть, девочка бойко отвечала:
— Мамой… Я буду как мама.
Чара Архиповна, хотя и пришла тогда в умиление от слов дочурки, все же с горячей убежденностью возразила:
— Нет, нет, дочурка, родная кровиночка моя, я не позволю тебе…
Она осеклась и задумалась. Ей хотелось сказать такие слова, которые проникли бы в сердце дочери: домашняя хозяйка — рабыня мужа. Да, она — гордая и красивая Чара — рабыня. Пусть муж считается с ней во всем, но она все равно рабыня! Муж ее всеми уважаем и знаменит, но ведь она сама могла быть знатной, звездой первой величины, а не светиться отраженным светом…
Гера, словно желая оправдать надежды мамы, с похвальным рвением занималась пением и в драмкружке. Но от этих занятий страдала учеба. Плохие отметки огорчительно пестрели в школьном дневнике девочки. Чара Архиповна волновалась. Однажды она явилась к директору и гневно потребовала покончить с казенным отношением к одаренным детям.
— Но ведь и одаренные дети должны быть грамотными, — возразил директор.
Дальше разговор протекал в повышенных тонах и ничем не кончился.
Через несколько дней директор переговорил по телефону с Лазуркиным, и тот посетил школу. Здесь отец узнал много для себя неожиданного: Гера плохо занимается и плохо себя ведет. Она доказывает школьницам, что им, девочкам, ни к чему точные науки — математика, физика, химия, — они, дескать, убивают в девушках поэтическое. Если девушка не талантлива, для нее самое главное — замужество. В пример она обычно ставила свою мать, называя ее идеальной женщиной.
Василий Илларионович попытался защищать дочку: