— Что ты, Базиль!
— Тогда за кого же? Мне-то дозволено об этом знать! Или вы уж совсем решили отстранить меня от всех своих дел?
— Нет, зачем. Знаешь, какие теперь среди молодежи веяния, — все делают самостоятельно. Гера своего молодого человека пока что скрывает и от меня, вероятно стесняется. Не надо настаивать: придет время — все разъяснится, да, да, все!
— Смотри, не поздно ли будет?
— Помешать в этом деле никогда не поздно, если, конечно, нужно мешать.
Василий Илларионович мрачно смотрел на жену. Какая скользкая! Опять увильнула. А ведь знает больше! Лучше не спрашивать: все равно толку не добьешься, только расстроишься. Пусть что хотят, то и делают, пусть не только Гера, но и она, его Чара, выходит замуж, честное слово!
— Не волнуйся, Базиль, мы с Герой тебя не подведем.
— Спасибо хоть за это, — усмехнулся Василий Илларионович.
Чара Архиповна не поняла иронии. Она с нарастающим воодушевлением продолжала:
— У нас славная дочь, Базиль. Со временем она сторицей заплатит нам за наши заботы. Ты, Базиль, только не горячись, дай, голубчик, срок, уверяю тебя, он скоро настанет.
Эти полушарады Чары Архиповны, которые стали уже восприниматься Василием Илларионовичем как моральная пытка, могли всякую минуту разразиться скандалом. И скандал произошел, и он вышел далеко за пределы семейного конфликта.
Джон телеграммой уведомил Геру, что он прилетел в Москву, где задержится по делам своей фирмы на два-три дня, после чего пожалует в ее края. Долго и здесь не задержится — не больше четырех дней. Телеграмма необычная: Джон открыто говорит в ней о своей любви, томлении и желании навеки соединить с Герой свою судьбу. Видимо, это в Америке так принято.
Джон не нарушил обещания: на третий день после радостного уведомления о приезде он позвонил Гере по телефону. Дочь говорила по-английски. По выражению лица Геры, по ее игривости Чара Архиповна поняла, с кем говорит ее дочка. Вот оно, счастье — большое, настоящее!
— Зови его, деточка, — горячо зашептала мать, — пусть скорей приходит!
Гера повесила трубку и, сияя от радости, сказала:
— Он сам очень настаивает, мамочка. Я думаю, пусть придет, но папу надо подготовить… И «пожара» устраивать не будем.
— Нет, нет, — запротестовала Чара Архиповна, — хватит подготавливать папу. Придет, а мы его и поздравим, то есть мы ему представим Джона как твоего жениха. Конечно, я тут же скажу, кто он. И еще вот что, доченька: у Джона с тобой могут возникнуть те или другие вопросы, их-то лучше всего обсудить заранее, в отсутствие отца…
— И… мамочки, — засмеялась Гера. — Поэтому-то мы и решили сейчас же встретиться у Джона в «Европе»…
— А удобно ли: девушка идет в гостиницу?!
— Ха-ха! Раньше удобно было, а теперь?.. Мы и раньше мило там проводили время.
— Какая ты у меня проказница, — добродушно упрекнула Чара Архиповна дочь. — Благодари бога, что все обошлось, иначе тебе досталось бы на орехи.
— Значит, прощаешь?
— Так и быть — прощаю.
— В таком случае, благодарная дочь принимает компромиссное решение: через два часа доставлю Джона в отчий дом, откуда он выйдет уже близким, родным человеком для моих строгих и упрямых родителей, моих истязателей… Ох, и попадет вам, мамочка, от него. Вы еще увидите, какой он строгий, какой нетерпимый к тем, кто обижает его Геру.
— Ах, как все это восхитительно! Восхитительно и… страшновато, право слово, страшновато, доченька…
ВОТ И ОН, ДЖОН ФОРД-МЛАДШИЙ…
Час спустя в передней квартиры Лазуркиных раздался продолжительный звонок. Чара Архиповна ринулась к входной двери и поспешно открыла ее.
— Вот и мы, мама. Прошу любить и жаловать!
Чара Архиповна, мило улыбаясь, протянула Джону руку:
— Рада, рада познакомиться!
Джон учтиво наклонил голову, нежно взял руку своей будущей тещи и припал к ней губами.
Они прошли в комнату, которая была наспех переоборудована из столовой в гостиную. Джон и Гера уселись на диван. Чара Архиповна — в кресло. Что-то надо говорить, но, как известно, Джон не владеет русским языком. Он и Гера изредка перебрасываются английскими фразами, Чара Архиповна, забыв о правилах приличия, бесцеремонно осматривает с ног до головы чужестранца, который вошел в ее дом, чтобы стать членом их семьи. Вкус у Геры хорош: молодой человек прекрасно сложен, лицо холеное, но мужественное, глаза темно-синие, ласковые, а светлые и, кажется, очень мягкие волосы — верный признак доброй души… А манеры, жесты, улыбка, тембр голоса! Чувствуется школа, прекрасное воспитание.
Чара Архиповна так увлеклась своими исследованиями и так была загипнотизирована внешностью молодого человека, что не слыхала троекратного к ней обращения дочери. Та уже с хохотом стала тормошить ее за плечо, прекрасно понимая, почему ее мамочка впала в невольную немоту. Это послужило началом общего разговора.
Всего лишь несколько минут было посвящено ничего не значащим словам, после чего, по инициативе Геры, разговор перешел на сугубо деловую основу.
— Давайте поведем нашу беседу на американский лад, — то ли шутя, то ли всерьез по-русски сказала Гера и тотчас повторила эту фразу по-английски.
Джон одобрительно тряхнул золотистой шевелюрой.
— У нас, мамочка, так много дел и так мало времени, — добавила она по-русски. — Как выяснилось, сейчас твоя роль в решении этих дел огромна.
— Что касается меня, — отозвалась Чара Архиповна, — то я к вашим услугам, мои родные…
— Это слишком, мамочка, — с неудовольствием заметила Гера, — «мои родные» переведены не будут. — И Гера сказала Джону, что ее мамочка будет рада сделать все необходимое для их счастья.
Джон взял руку Чары Архиповны и поцеловал ее. Он сказал, что и не представлял Герину маму иной.
— Мама, внимательно выслушай свою доченьку. Тебе придется раскошелиться… Прости за грубое слово, но другого более подходящего слова сейчас не подобрать. У Джона возникли некоторые трудности финансового порядка. Удивляться тут нечему: там, в Америке, дурацкие ограничения для туристов с валютой. Дело в том, что Джон хотел бы нам сделать подарки. Папе он привез из Америки расчудесный набор хирургических инструментов — можно посмотреть, вот они.
Мать и дочь стали священнодействовать над сафьяновой коробкой, где на голубом бархате сверкали никелем всевозможные причудливые инструменты.
— С Джоном вместе ехал врач-американец, и он помог провезти эту коробочку. Дамских же принадлежностей провезти было нельзя. Кроме того, Джон присмотрел в одном комиссионном магазине прекрасную картину, подлинную, творение самого… к сожалению, забыла фамилию художника, а спросить Джона неудобно. Словом, картина нужна для коллекции. У Джона прекрасная картинная галерея. Конечно, Джон в самое ближайшее время рассчитается посылками или каким-нибудь иным способом. Вот, собственно, и все… Сколько надо денег? Я сейчас спрошу у Джона.