— На вкус ты просто райская, — хриплый голос Авиэля пронзает воздух, он глубже, чем я когда — либо слышала.
— Мне кажется, я умерла и только что была там. — шепчу я, задыхаясь, все еще ощущая наслаждение, которое он только что доставил мне.
Авиэль издает хриплый смешок, явно довольный моими словами, и на его лице появляется ухмылка.
— Тогда, я полагаю, это хорошо, что я здесь, чтобы вернуть тебя обратно. — сердито бормочет он. — Нам еще многое предстоит сделать, я слишком долго лишал себя удовольствия.
В темноте зала воздух вокруг нас бурлит и изгибается, наполняясь силой. Словно почувствовав перемену в энергии, Лилит соскальзывает с него и исчезает в тени, прежде чем тело Авиэля меняется на моих глазах — его ногти удлиняются, превращаясь в когти, а две пары рогов с гребнями пробиваются сквозь его волосы, словно лезвия из ониксового стекла, изгибаясь назад и вверх и гордо устремляясь к небу в опасных местах, манящих меня ухватиться за них.
Он, кажется, излучает силу, его татуировки начинают жутковато светиться в темноте и скользить по коже, как змеи. Но глаза Авиэля остались прежними: пронзительно темными, с глубиной черной дыры, которая, кажется, поглощает весь свет вокруг, но любовь ко мне в его взгляде никогда не угасает, и я понимаю, за что люблю это сложное создание. Я знаю, что это демоническое существо по — прежнему мой Авиэль.
— Теперь ты принадлежишь мне, — говорит он, проводя кончиками пальцев по моему уязвимому горлу, острые кончики его когтей задевают мою плоть. — Я покажу тебе, каково это — быть моей. Скажи мне, что ты готова для меня. — что — то в его голосе лишает возможности думать.
— Да, — шепчу я, с трудом произнося это слово, потому что по мне пробегает дрожь.
— Как же мне тогда взять тебя? — мурлычет он, и уголки его рта изгибаются в озорной улыбке, а клыки сверкают в полумраке. Его рука опускается ниже, он обхватывает мою ноющую грудь и перекатывает сосок между двумя пальцами. Я прикусываю губу.
— Мне вдалбливаться в тебя, пока ты не взмолишься о пощаде? — шипит он, опуская вторую руку на мою грудь напротив и грубо массируя ее, заставляя меня извиваться под ним от удовольствия. — Или мне трахать тебя медленно, пока ты не сойдешь с ума от удовольствия? — он тихонько фыркает. — Или, возможно, и то, и другое.
— Пожалуйста, — выдыхаю я, настолько отвлеченная всем происходящим, что едва улавливаю, что он говорит. — Мне все равно, возьми меня, как хочешь...
Из его горла вырывается рычание. Отведя коготь назад, он прижимает его к тому месту, где бешено бьется мое сердце, и его рычание превращается в улыбку. Он обхватывает пальцами мою талию, с удивительной грацией переворачивает меня на живот и занимает свое место, становясь на колени между моих ног.
Я прижимаюсь к нему, так сильно желая его. Мое тело трепещет, дыхание становится глубже, когда Авиэль сжимает и раздвигает мои ягодицы. Он проводит большими пальцами по их нежной плоти, его когти впиваются в меня, и я знаю, что это оставит след. Я задыхаюсь, когда его язык высовывается, облизывая и посасывая мои внутренние складочки на спине. Мое тело словно охвачено огнем, и миллионы мурашек пробегают по моим венам. Авиэль притягивает меня ближе, ощущение того, как его рот поглощает меня, а язык проникает глубоко внутрь, ошеломляет.
Прикосновение его жилистого языка, его клыков, задевающих мою плоть, и его горячее дыхание на моей коже разжигают во мне ненасытный аппетит. Пальцы моих ног поджимаются, и я чувствую, как приближаются грани оргазма. Я не могу удержаться от стона и извиваюсь, извиваясь бедрами и снова прижимаясь к его лицу, пока он продолжает.
— Полегче, — бормочет он и, в последний раз облизнув меня языком, отстраняется, оставляя меня желать и протестующе мяукать.
Авиэль грубо прижимает меня к матрасу, моя щека прижимается к мягким простыням, а его тело прижимается к моей заднице, заставляя меня выгнуться навстречу его твердости. Неторопливо, мучительно медленно он проводит рукой по моей спине, задевая заостренными кончиками вдоль позвоночника, пока проводит языком по моей плоти, заставляя мой изгиб становиться глубже. Я не могу подавить дрожь, которая пробегает по мне, каждое нервное окончание загорается от удовольствия, и как только я пытаюсь снова прижаться к нему, он снова меняет наше положение.
Крепко сжав мои запястья, он прижимает их к моей пояснице и наклоняется надо мной, чтобы прошептать в ямочку на шее:
— Дай мне посмотреть, сколько ты сможешь взять.
Устраиваясь между моих ног, раздвигая их коленом, он медленно прижимается своей эрекцией к моему скользкому входу, чтобы оставить след на моей разгоряченной плоти.
— Ты хочешь этого, Адора? — спрашивает он, и этот глубокий тембр его голоса заставляет меня таять, в то время как он все глубже вонзает свои когти в мою кожу, удерживая меня на месте.
Мое тело дрожит, я так сильно хочу его. Мне нужно, чтобы он трахнул меня жестко и погрузился глубоко внутрь. Я пытаюсь двигаться, извиваться под ним, но он не отпускает. Мое лицо заливает жар, я могу только хныкать.
— Мммм... — я практически задыхаюсь, когда открываю глаза, чтобы посмотреть на него, мой рот жаждет его губ, внутри меня так пусто без него.
— Хочешь? — он наслаждается моей реакцией, не давая мне ни малейшей отсрочки, его глаза прикованы к моим — темные, горящие голодом.
— Д — да...
Он начинает вдавливать в меня свою головку, его член набухает и наливается кровью. Он медленно проникает внутрь, дюйм за дюймом, наполняя меня больше, чем я думала, что это возможно, и я издаю медленный, гортанный стон удовольствия.
Но он не двигается.
— Ты такая чертовски влажная, Адора, — выдавливает он сквозь стиснутые зубы. — Такая теплая.
И снова он не двигается.
Я извиваюсь, ничего не могу с собой поделать. Я хочу, чтобы он прижался ко мне бедрами, довел меня до предела и заставил забыть, что в этом мире что — то было до того, как он оказался внутри меня.
Но он останавливает мои движения.
— Умоляй о большем, — шепчет он наконец.
Мои губы приоткрываются, и я издаю низкий, нежный стон в ответ на требование Авиэля. Мои глаза закрываются, а тело полностью обездвижено его властной хваткой.
Он слегка толкается и медленно шипит мне в ухо:
— Я тебя не слышу, — в его порочной улыбке видны кончики клыков.
— Пожалуйста, — умоляю я, не в силах больше этого выносить.
По моей просьбе Авиэль, наконец, входит