Вера совершенно спокойно прислонилась спиной к дубу, повернувшись к Короткову. Он положил одну ладонь ей на бедро, другой коснулся ее шеи. Неожиданно он вспомнил, что начинать полагается с поцелуя. Коротков вообще-то считал это необязательным, но вдруг Вера так не считает? Он взглянул ей в лицо и смутился, поскольку Вера вообще на него не смотрела, а смотрела- куда-то совсем в сторону. Коротков растерялся, не зная, что делать дальше: то ли спросить у Веры ее мнение, то ли продолжать на свой страх и риск.
В тот самый момент, когда он решил продолжить, у него за спиной раздались голоса. Коротков встревоженно обернулся и увидел, как из зеленой чащи выдвигаются походкой вразвалочку двое деревенских мужиков, служащих вешалками для залатанных телогреек летнего фасона — коллекция «примавере», модельный дом «Колхозный». Коротков поспешно подхватил Веру под руку и потащил в другую сторону. «Ничего, — успокаивал он сам себя. — Сейчас найдем другое местечко, и все получится».
Вера индифферентно молчала.
Коротков нашел другое место. За окраиной деревни, за глухим забором последнего дома стояла наполовину утонувшая в зелени полуразрушенная каменная ограда. Вполне возможно, что это были всего лишь несколько бетонных блоков, оказавшихся рядом, но Коротков решил, что это именно ограда. Она была теплая от солнца и шершавая. Млея от струящихся на открытое пространство солнечных лучей и от собственного желания, Коротков нежно взял Веру за талию и посадил на ноздреватую серую поверхность камня.
«Удобно, — подумал он. — Так удобно, как будто нарочно это место для того и создано. Просто класс!» Но, посадив девушку на ограду, он опять забыл, с чего следует начинать. И хотя колени у Веры были раздвинуты, а юбка сама собой слегка поднялась, Коротков понял, что приступать сразу к делу было бы грубо и даже некультурно. Он решил, что все-таки должен поцеловать Веру, и стал опять искать ее глаза, но она по-прежнему отводила взгляд, и дело вновь застопорилось.
И когда Коротков наконец решился поцеловать Веру, им опять помешали. Поспешно оглянувшись на звук, Коротков заметил выглядывающих из-за забора мальчишек и поспешил поставить Веру на землю и продолжить прогулку, негодуя на мальчишек, на себя, на душный жаркий день и на производителя рубашек: ткань намокла, и швы кололи кожу.
Вера вздохнула и заинтересовалась заусенцем на пальце.
На пути парочки возник сельский пруд. Там были мостки, на которых обычно бабы стирают белье, дети ловят рыбу, а собаки лают на уток, но в этот момент там никого не оказалось, и Коротков с Верой остановились на мостках. Коротков на мгновение представил, что это река или озеро, что на мостках можно сидеть, не боясь испачкаться, что вода чистая и прозрачная, а за горизонт садится огромное золотоликое солнце, и вообще, что это чудное место для того, чтобы целоваться, и для всего остального тоже.
Но это был сельский пруд, заросший ряской и пахнущий тиной, с водой, в которой плавали бесчисленные зеленые комочки, с покрытыми плесенью грязными мостками, на которых блестели остатки рыбьей чешуи и белела высохшая мыльная пена. Золотоликое солнце даже не думало садиться за горизонт, а довольно неэтично струило плавящие кожу лучи из самого зенита; и уж конечно, это место было не такое укромное, как первые два. Подавив тяжелый вздох, Коротков повел Веру дальше.
Но дальше уже была станция, и у подъема на платформу они остановились. В мозгу Короткова, опьяневшем от насыщенной гормонами крови, которую учащенно бившееся сердце гоняло кругами по организму, как тренер гоняет спортсменов на сборах, созрел дикий план зайти на второй круг по маршруту станция — роща — изгородь, но Вера помешала его осуществлению.
— Болван ты, Коротков, — сказала она равнодушно. — Болван и Мямля.
— Нам помешали, — начал оправдываться Коротков. — Мы же не могли…
— Могли. Я лично могла, — сказала Вера. — Так что помешали не нам, а тебе. Значит, ты и виноват. Мямля.
Она поднялась на платформу и вошла в подъехавший поезд. Коротков побежал следом и остановился напротив нее, стоящей в тамбуре с сигаретой в руке. Он остановился на платформе, размышляя, что же ему делать. Прыгнуть в вагон, поехать вместе с ней? Или вытащить ее из вагона? «К черту все! — подумал он. — Схвачу ее, утащу в лес, и там…» Двери закрылись перед ним.
Он еще какое-то время смотрел на Веру сквозь запыленное стекло. Потом, когда поезд тронулся, слой пыли забликовал в лучах солнца, и Вера скрылась из виду. Поезд стремительно набрал ход, и Коротков остался на платформе один. Он прекрасно понимал, что, даже если и поедет за Верой на следующем поезде, никогда ее уже не догонит. А если она опять сойдет с поезда, он не будет знать, на какой станции.
Он оперся на ограждение платформы и посмотрел на лежащий ниже насыпи железной дороги поселок с его рощей и прудом. Вдруг защемило под сердцем — захотелось побежать на то место, где чуть было не осуществились его надежды обрести любовь, счастье и весь комплект земных удовольствий. Он тоскливо посмотрел на мостки, на которых они с Верой почти поцеловались. Отвернулся. Подставил лицо ветру, которому наконец-то надоело играть с грозовыми тучами, гуляющими над станцией и полотном «железки».
Садясь в поезд, Коротков был уже спокоен. Он, вообще говоря, не очень сожалел о том, что расстался с Верой. Ну, не получилось и не получилось, в конце концов у него есть другая девушка в Городе. Подумаешь, бросила. Вернется, так уже было. Вернется, когда кончатся деньги. А эта Вера — кто ее знает, что она за человек? Может, с ней все было бы намного сложнее.
Так что Коротков даже и не думал о Вере, сидя в вагоне трясущейся по полотну электрички. Он думал о том случае, когда к нему подошла девушка в летнем кафе, и вот об этом случае он действительно жалел. Потому что за ним угрюмой толпой стояли многие другие упущенные возможности, к которым сегодня добавилась еще одна.
Коротков сел, подперев скулу кулаком, и стал смотреть на мелькавшие за окном пейзажи, одинаковые до безобразия. Когда поезд останавливался, за окном появлялись люди. Одни из них садились в поезд, другие выходили. Коротков бездумно разглядывал людей, которые казались жутко решительными и целеустремленными, судя по тому, с какой решительностью они