— «Такая история», — сказал он, прикрыл глаза, уронил голову на грудь и захрапел. Видимо, прошлую ночь действительно не спал и за рассказом целую бутылку водки один вылакал — вот его и сморило. Я тихонько — чтобы не разбудить — поднялся, открыл балкон (накурено было страшно) и на цыпочках — к себе в номер.
Закончив повествование, Тимур Айдарович умолк, испытующе глядя мне в глаза.
— И это все? — спросил я. — Все? Тогда, мой вам совет: выкиньте эту байку из головы. Совершенно очевидно, что сосед ваш тяжело больной человек. Вы еще легко отделались, ведь он мог запросто вас и вилкой ткнуть! Кстати, куда он потом делся? Уехал?
— А знаете, я тоже так решил. Ну, что он не в себе или вообще шизоид. Только…
— Что только?
— Некоторые дальнейшие события мою уверенность в этом поколебали.
— Вот как? Очень интересно! Тогда что же случилось потом?
— А вот слушайте: где-то во второй половине ночи, на самом ее излете, меня разбудил приглушенный шум, доносившийся из соседнего номера. Мычание какое-то и возня; потом раздался звук падения, хрипы… и глухие такие удары, скорее даже, шлепки… хотя нет — все-таки удары; знаете, как если бы мясо деревянным молотком отбивали… В общем, очень похоже на шум борьбы. Минут десять эта возня продолжалась, потом стихло все… и только время от времени тишину нарушали какие-то… то ли всхлипы, то ли подвывания.
— И что же вы предприняли?
— Да ничего не предпринял! Может, думаю, у человека белая горячка? А что тут удивительного? Вы вон из одного рассказа такой вывод сделали, а я-то с ним полночи провел и видел — очевидно неадекватная личность. То есть или допился до чертиков, или на солнце перегрелся, или же от рождения такой… ушибленный; а скорее всего, и то, и другое, и третье одновременно. Поэтому перевернулся я на другой бок и уснуть постарался. Но как тут уснешь, когда из-за стенки все: «И-и-и-и…» да «и-и-и…»!
Еле-еле утра дождался, встал, выхожу в коридор — решил, дай, проведаю соседа, может, ему медицинская помощь требуется? Только собрался в дверь постучать, как он сам ее передо мною распахивает, едва по физиономии не заехал! Смотрю: ну и видок у него! Одежда — футболка, шорты — порвана, клочьями висит, а шея вся синяя, точно его душил кто. Глаза стеклянные, совершенно бессмысленные, выкатил на меня; вижу — не узнает. Я — задком, задком — в свой номер пячусь. Ну его, думаю! Но тут он взгляд на мне сфокусировал: «А-а! — говорит, — папаша, на кого ж ты меня оставил?» И голос хриплый такой, будто сейчас только из петли вылез. Я ему: «Вам доктор нужен. Обождите, я попробую вызвать…» — а сам продолжаю отступление. Он на мои слова ноль внимания и все сипит по-своему: дескать, чего-то он там «форшманулся» и колдун его все ж таки «зашкварил». Ну и прочее в таком роде — я в этой «блатной музыке» не шибко силен. А потом вдруг схватил мою руку и прижал к своему животу: «Оно там… во мне! — говорит. — Чуешь, шевелится? Чуешь?!» Я глянул — мать честная! — брюхо у него, как у роженицы на восьмом месяце и — так и ходит волнами, так и ходит! Словно садок с живой рыбой. Я говорю: «У вас, наверное, газы. Вам непременно к врачу надо…» А он только головой трясет; потом вдруг взвизгнул, обхватил живот обеими руками и — бежать. Я глазом не успел моргнуть, слышу, он уже вниз по лестнице — топ-топ-топ!
Хотел было я за ним, а потом думаю — и чего? М-да… честно говоря, в тот момент как-то не по себе мне стало, жутковато. В общем, вернулся я в свой номер, смотрю, жена, слава Богу, спит; вышел на балкон — и наблюдаю следующую картину: сосед мой уже по пляжу бежит, а живот все так же руками придерживает, точно расплескать боится. Добежал до моря и, не останавливаясь, — в воду; сначала так шлепал (брызг от него!), а как глубина позволила — вплавь. Прямиком к буйкам. Тут Геляна моя проснулась: «Тима! Ну как сосед? Познакомился? Он приличный человек?» Я отвлекся, чтобы соврать ей чего-нибудь (ну, не пересказывать же ей в самом деле всю эту бредятину), а когда снова на море посмотрел, Гоблина нигде видно не было: то ли назад вернулся, то ли заплыл так далеко?
Во-от… Однако это не конец истории. Еще нет. Слушайте, что дальше было: соседа в этот день я больше не видел, хотя, правду сказать, специально его и не разыскивал. Решил — не мое дело. Вот так. Я на отдыхе, в конце концов! И ответственность несу прежде всего за свою супругу… Вечером на ужин не пошел, решил по пляжу прогуляться — он в это время пустынный, — потому как аппетита не было да и обдумать все хотелось. Хожу, брожу, дышу морским воздухом. Вдруг наблюдаю, как в районе дикого пляжа, за территорией отеля у самой кромки воды народ кучкуется, фонариками светит, то есть суета какая-то. Я — туда. Подхожу ближе, а там служащие из администрации отеля и люди в форме местной полиции вокруг некоего продолговатого предмета столпились; руками машут, тараторят между собой по-гречески. Поскольку уже порядком темно было, они не сразу меня заметили. А когда наконец заметили, я уже успел разглядеть, чего они на берегу рассматривали… На мокрой от прибоя гальке лицом вверх лежал мой сосед — Гоблин. Мертвый, разумеется. Почему разумеется? А потому, что живот у него от грудины до паха разорван был… Тут они меня увидели, руками на меня замахали: «сигноми!» да «паракало!» — уходите, мол, уходите! Я и ушел…
— Постойте, Тимур Айдарович! — перебил я своего собеседника. — Как же так? Ведь я только сегодня разговаривал со служащими вашего отеля и они мне ни о чем подобном не рассказывали. Хотя я достаточно конкретно спрашивал…
— Нужна им такая слава! Ко мне, вон, на следующее утро целая делегация заявилась. С сувенирами разными, презентами. И с единственной просьбой: чтобы об увиденном на пляже не распространялся. Это, говорят, трагическая случайность — турист был сильно нетрезв, заплыл далеко за буйки, попал на сильную волну, и