Она встает и протягивает через стол руку, чтобы пожать мою, холодную, как лед, и дрожащую.
Я, спотыкаясь, выхожу из здания, держа в руках свои вещи. Я чувствую себя дезориентировано и раздавлено; все усилия, которые я прилагала, чтобы предоставить компании свои навыки, в одно мгновение оказались бесполезными. Это похоже на то, что меня сбивают с ног, и я не могу удержаться, прежде чем ударюсь о землю.
Мне нужна моя работа, чтобы оплачивать повседневные счета, и мне нужен этот кредит, чтобы погасить остаток моего долга. Авиэлю удалось на некоторое время избавить меня от них, но они вернулись еще до того, как закончился мой льготный период.
Что мне теперь делать? Я не буду плакать, говорю я себе, и мне удается сдерживаться, пока я не переступаю порог своей квартиры, и моя сестра не замечает меня. Вот тогда — то и прорывается плотина.
Алесия бросается ко мне и заключает в объятия, гладит меня по спине, а ее тихое жужжание успокаивает мою душу.
— Должен быть другой способ, — шепчет Алесия, прижимаясь ко мне. — Мы найдем его.
Я вытираю лицо рукавом и шмыгаю носом.
— Может быть, я попробую заняться краудфандингом, как ты говорила.
Алисия немного помолчала, прежде чем ответить.
— А как насчет Авиэля? Разве он не может просто отдать тебе деньги, и тогда ты будешь должна ему, а не этим парням?
Я качаю головой, не уверенная, могу ли я просить его о дополнительной помощи после того, как он уже столько сделал. Кроме того, я даже не знаю, кто мы друг для друга. Я просто женщина, которая продолжает просить его о помощи.
Она успокаивающе кладет руку мне на плечо, прежде чем снова заговорить, ее голос нежен:
— Я знаю, что он заботится о тебе, Адора.
Алесия не очень хорошо знает Авиэля. У него не то чтобы черное или белое, а сплошная мозаика из серых тонов. Но я решаю, что все равно спрошу его сегодня вечером, потому что, повторяю, у меня нет других вариантов. Итак, мы с Алесией ужинаем вместе, и я набираюсь смелости позвонить Авиэлю. Он договорился с Джоном, чтобы тот привез меня к Авиэлю.
Когда мы с Джоном подходим к его порогу, Авиэль, небрежно скрестив руки на груди, стоит в дверях в одних черных брюках, не обращая внимания на холодную погоду, которая окружает нас обоих.
— Ты знаешь, что тебе не обязательно приходить ко мне в трудную минуту каждый раз, когда тебе хочется ласки? — выражение его лица одновременно вызывающее и манящее.
Когда я не могу сдержать улыбку, он обхватывает мои пальцы своими длинными пальцами.
— Давай, — мягко подталкивает он меня.
Я отстраняюсь и смотрю на него снизу вверх. В животе у меня порхают бабочки, и я прикусываю губу, удивляясь, почему я так на него реагирую.
— Куда?
— Внутрь.
Я делаю глубокий вдох и следую за ним, не зная, куда нас может завести эта ночь.
Глава 20
Адора
Он ведет нас по коридору, и теплый, пьянящий аромат его одеколона, густая смесь сладкого табака и специй окутывает нас подобно туману, когда мы входим в гостиную. Он медленно протягивает руку, жестом приглашая меня сесть, и я поддаюсь уюту его присутствия, в то время как мое сердце колотится от предвкушения. Заходящее солнце бросает бледный свет в окно, освещая темные волосы и бледную кожу Авиэля. Он смотрит на меня несколько мгновений с непроницаемым выражением лица, пока, наконец, не заговаривает.
— Итак, почему ты выглядишь такой расстроенной на этот раз?
Я нервно сжимаю кулаки, и говорю:
— Сегодня ко мне на работу заявились какие — то парни и потребовали, чтобы я вернула долг, предполагалось, что у меня должно было остаться больше времени до наступления срока, и я почти потеряла работу, а также единственный шанс погасить последнюю часть кредита, мне нужна работа, чтобы соответствовать требованиям, я не знаю, что они сделают, если я им не заплачу.
Выражение лица Авиэля становится суровым, а его глаза опасно сужаются.
— Они причинили тебе боль? — его голос тих, но полон напряжения.
Я напрягаюсь и качаю головой, и говорю:
— Я весь день была на совещании, так что в этом смысле мне повезло, но теперь я должна вернуть им долг, иначе кто знает, что они сделают дальше?
Авиэль отводит от меня взгляд, его взгляд блуждает по комнате, скользит мимо моего и затем возвращается снова.
— Адора, я бы не позволил им... — он замолкает и так и не заканчивает фразу.
— Пожалуйста, — я быстро встаю, хватая его за руку, и говорю:
— Мне нужна твоя помощь.
Мои глаза наполняются слезами, они переливаются от эмоций, которые я больше не могу скрывать.
Он опускает голову и кладет палец мне на подбородок, осторожно приподнимая его.
— Я разберусь с этим, они не имели права вот так врываться на твое рабочее место, особенно после того, как мы уже во всем разобрались.
— Спасибо тебе! — я обнимаю его, крепко прижимаясь, когда его рука ложится мне на спину, на мгновение он кажется напряженным, прежде чем смягчиться и позволить мне прижаться лицом к его теплу.
Мышцы его груди и спины двигаются, когда он дышит, и я прислушиваюсь к тишине в его груди прямо под своим ухом.
Мышцы Авиэля напрягаются, как будто он борется с самим собой, продолжать ли ему обниматься или нет.
— Хватит глупостей, глупый человечек, — наконец шепчет он, нежно касаясь меня руками, прежде чем оттолкнуть.
Я усмехаюсь его словам, по меркам Авиэля — это, по сути, ласковое обращение.
Запрокинув голову, я прижимаюсь губами к его плечу и нежно целую его, его татуировки, существа и узоры, похожие друг на друга, меняются и кружатся, когда я приближаю к ним свой рот.
И когда я поднимаю руки, чтобы провести ладонями по его груди, они завораживающе двигаются под моими пальцами, следуя за изгибами его мышц и колышась, как волны в море.
Впервые я ловлю себя на том, что задаюсь вопросом, почему он так часто бывает без рубашки, когда я его вижу.
Не то чтобы я возражала, но одно я знаю об Авиэле точно — для него это нечто большее, чем просто тщеславие.
Я поднимаю взгляд, перемещаясь от рельефных мышц его обнаженного торса к идеальной линии его жилистой шеи, которая переходила к угловатым чертам его лица, и, наконец, встречаюсь с его темными глазами, и ухмыляюсь:
— Ты что — то